Дмитрий Захаров - Средняя Эдда

Слава продолжал стоять, теребя бороду и неопределенно-обиженно глядя на Аса. Он еще не решил. Он выбирает.

– Слу-ушайте, – протянул он, – кто-то на меня стучит, да?

– Ты сам на себя стучишь, Слава.

Это, кстати, правда. Придумал себе особое положение и ленится даже элементарно шифроваться.

– Ладно, Слава, мне надоело, – сказал Ас, не отрываясь от айпада. – Говори или пошел вон из кабинета.

Слава непроизвольно косит глазом на дверь. Играет бровями, взволнованно дергает уголком рта. Дает горе по сдохшей собачке.

– Слушайте, ну это же не из наших денег. Он говорит – у меня, мол, не принято, чтобы не платить за работу.

– Кто из них?

– Ну, Волгин со второй кнопки.

– Та-ак.

– Я отказывался сначала, а потом думаю: ну, неудобно…

– Стыдоба, Славик.

– Слушайте, ну я верну.

– Нужны мне твои крохи. Когда он уговорил тебя размещать картинки в наших СМИ?

Слава потерял весь лицевой настрой.

– Какие карти-и-инки? – ошарашенно протянул он.

Да, подумал Ас, не пойдет. Совсем неубедительно будет смотреться.

– А какие у тебя есть картинки? Те самые!

– Да вы что, – пробормотал Слава, – вы что…

Александр Овечкин

33, Сибирь, журфак, «Коммерсант». Потом какая-то чехарда: Индия, Бангладеш, Тай. Вернулся, «Известия», «Молодая гвардия». Семьи нет. Левая тусовка, лимоновцы, художники.

Этот, кстати, может. Перевербованный однажды перевербован навсегда. А кто вербовал? Аверин, когда курировал молодежку. Отличный сюжет, кстати.

– Слушай, Саша, – сказал Ас, когда Овечкин настороженно ступил на порог кабинета, – у меня к тебе короткий вопрос и убегать уже надо. Когда вы в последний раз ходили в баню с этой твоей художественной шушерой, что говорили про новые картины? Только точно вспомни, это важно.

– Последний? – переспросил Овечкин. – Так я же вам давал записку.

– Да знаю-знаю, – закивал Ас, – но ты почему-то пропустил пару поворотов.

– Да? – удивился Овечкин. – Ну не знаю… про двенадцатую говорили. Все ждут… ну вы слышали… что всё навернется. Ну… Корень говорит, это должна быть «Гибель богов». Спорили – до инаугурации или после…

– Тебе с ними не противно? – перебил Ас.

Овечкин неопределенно покрутил рукой.

– Да они же дурачки, – пояснил он, – я их учу понемногу, приглядываю. А то они будут на людей кидаться. Зачем? Это же так, мамкины блогеры.

– А Черный тоже считает, что будет «Гибель богов»?

– Кто? – переспросил Овечкин.

– Черный. Приятель твоего Корня.

Овечкин наморщил лоб и пожевал губами.

– Черный?

– Точно.

– Там был какой-то паренек из Воронежа, кажется. Корень еще сказал, что пришло сообщение, и надо его переправлять из Москвы. Не знаю, как зовут. И что рисовал, не знаю. Но он такой тихий вообще… такой шкет.

– Ладно, – махнул рукой Ас, – тогда брось в вотсапп, если вспомнишь про Черного.

– Ага, – кивнул Овечкин. Он явно расслабился от мирного течения разговора. – Я сейчас еще прокручу в голове.

Когда он уже был на выходе, Ас его окликнул.

– Саша.

– Да?

– Про то, откуда он тебя знает, тоже вспомни, пожалуйста.

Дмитрий Борисов

35. Опять Сибирь, опять «Коммерсант». Отец – какой-то конструктор из НИИ. Жена сбежала. Вольтерьянец, со всей этой рукопожатной тусовкой на «ты». Вечный кухонный оппозиционер. Амбиции, но на поступок, скорее, не способен.

– Послушай, Дима, – сказал Ас, с грустью глядя на своего культурного аналитика. – У тебя есть ко мне какие-нибудь претензии? Вопросы, может?

– Да ну, – сказал тот, вежливо улыбаясь, – какие вопросы, Александр Сергеевич?

– Хорошо, – кивнул Ас. – А как ты думаешь, у меня к тебе есть?

– Наверное. Иначе бы что я тут делал?

– То есть тебя не удивляет, что мне приходится всех поставить на уши, чтобы с тобой поговорить?

– Всех из-за меня?

Ас сделал вид, что не заметил этого вопроса.

– Дима, скажи, когда я принимал тебя на работу, мы же договорились? – продолжал он. – Твои друзья, твои связи – мы их не учитываем, если это не мешает делу. Я сказал: работай честно, не крысятничай, и ты заслужишь уважение серьезных людей. Может, я тебя чем-то обидел? Может, это не ты дважды приходил ко мне и говорил: я не буду этого делать, потому что это против моих убеждений? И что, я тебя заставил?

– Нет, ничего такого, Александр Сергеевич.

– Тогда зачем, Дима?

– Что зачем? – нахмурился Борисов.

– Ну не прикидывайся, я же давно про тебя и твоих друзей с той стороны знаю.

– Да что знаете-то, Александр Сергеевич?