Колин Маккалоу - Тим [litres]

В первые минуты он лишь смутно догадывался, что Мэри рядом, но потом любимая рука обожгла его плечо, пронзив болью, хотя это была вовсе не боль. Тим сразу почувствовал произошедшую в ней перемену и понял, что и Мэри тоже нравится трогать его, так же, как он жаждал прикасаться к ней. Когда она положила ладонь ему на живот, Тим будто наэлектризовался и оцепенел, не смея вздохнуть от страха, что Мэри рассеется как дым. Однажды он уже целовал ее, давно, много месяцев назад, и тот первый поцелуй вызвал у него желание, которое он не знал, как утолить. Целуя Мэри второй раз, Тим был вооружен знаниями, которыми с ним поделился папа, и испытал пьянящую торжествующую радость, дарившую ощущение превосходства. Желая ощущать прикосновение обнаженного тела, Тим принялся раздевать Мэри, но делал это бережно, стараясь ее не напугать.

Ноги сами повели его в сад. Он не любил дом в Артармоне в отличие от загородного коттеджа. Только в саду Тим чувствовал себя в своей стихии. Именно здесь, в саду, он наконец прикоснулся к груди Мэри и смог забыться в благоуханном пронизывающем тепле ее тела. Несколько часов Тим упивался им, вдохновленный невыносимым наслаждением, которое дарила близость Мэри и осознание того, что она с ним – каждой клеточкой своего существа.

Но потом Мэри сказала, что им пора вернуться в дом, и его захлестнула безмерная печаль: он понял, что они должны расстаться. Тим льнул к ней, оттягивая момент разлуки. Мэри в его руках казалась такой маленькой и хрупкой; он страдал от мысли, что ему придется ее отпустить, и задавался вопросом, сколько нужно ждать, чтобы это счастье повторилось. С тяжелым сердцем Тим положил Мэри на кровать и уже хотел уйти, но она его остановила и предложила лечь рядом. Ошеломленный, он слепо повиновался: ему не пришло в голову спросить у папы, должны ли они с Мэри по ночам спать вместе, как это делали родители.

В этот момент Тим проникся абсолютной уверенностью, что он принадлежит Мэри и может без страха спокойно заснуть в земле вечным сном, потому что там, в темноте, рядом с ним будет она. Отныне ничто не сможет его напугать. Тим поборол свой последний кошмар: теперь он точно знал, что больше не одинок. Сколько он себя помнил, его уделом всегда было одиночество. Тим был словно отрезан от мира, отодвинут на самый его край, где стоял в роли наблюдателя и мечтал попасть в этот мир, но не мог. А теперь это не имело значения. Мэри окончательно связала себя с ним, навсегда утешила его. И он любит ее, любит, любит…

Тим сполз с подушки и уткнулся лицом в ложбинку между ее грудями, чтобы ощутить их мягкость, и кончиками пальцев обвел твердый дразнящий сосок. Мэри довольно замурлыкала, обнимая его. Тиму хотелось снова ее поцеловать, но он невольно рассмеялся.

– Ты чего смеешься? – сонным голосом спросила она и потянулась, стряхивая остатки сна.

– Мэри, с тобой спать намного приятнее, чем с моим плюшевым мишкой! – хихикнул Тим в ответ.

Мэри позвонила Рону и сообщила, что уже дома, а Тим жив и здоров. Ей показалось, что голос у мистера Мелвилла усталый, и она предложила:

– Приезжайте к нам, погостите несколько деньков?

– Нет, спасибо, милая, я уж лучше у себя. Вам без меня спокойнее. Что я буду путаться у вас под ногами?

– Глупости. Мы тревожимся за вас, скучаем, нам очень хочется увидеть вас. Приезжайте, Рон, прошу вас, или давайте я за вами заеду.

– Нет, не хочу, – решительно отказался он, настаивая на своем.

– Тогда можно мы вас навестим?

– Когда снова выйдете на работу, заезжайте как-нибудь вечером, но раньше я вас видеть не хочу, хорошо?

– Да ничего хорошего, но если таково ваше желание, я ничего поделать не могу. Понимаю, вы думаете, что поступаете правильно, давая нам с Тимом побыть вдвоем, но здесь вы ошибаетесь. Мы были бы очень рады вас видеть.

– Когда выйдете на работу. Не раньше. – Рон немного помолчал и тихо добавил: – Ну как там Тим, милая? Все хорошо? Он счастлив? Мы приняли верное решение, заставив его почувствовать себя чуть более полноценным человеком? И мистер Мартинсон оказался прав?

– Да, Рон, абсолютно прав. Тим очень счастлив. Он ничуть не изменился и в то же время стал совершенно другим: более взрослым, более уверенным в себе. Он доволен жизнью и меньше чувствует себя изгоем.

– Это все, что я хотел услышать. – Голос Рона сник до шепота: – Спасибо, Мэри. До встречи.

Тим в саду пересаживал в горшочки молодой папоротник из оранжереи. Легкой походкой, какой у нее прежде не было, Мэри с улыбкой зашагала по траве к нему. Тим обернулся и улыбнулся ей в ответ. Мэри присела рядом на траву и, прижавшись щекой к его плечу, вздохнула.