Колин Маккалоу - Тим [litres]

«Вы так здорово на него влияете, мисс Хортон, – сказал ей Рон. – Не знаю, как у вас это получается, но, прошу, не отказывайтесь от Тима. Он не безнадежен. Я только жалею, что он не познакомился с вами гораздо раньше. Очень жалею».

Обед прошел в молчании, потом они вышли в сад. Придет время, сам расскажет, решила Мэри. А ей лучше вести себя так, будто ничего не случилось. В прошлые выходные они так замечательно провели время, копаясь в саду и споря, сколько клумб им разбить и что на них посадить. Тим не знал названий цветов, поэтому Мэри принесла из дома книги и показала ему на картинках левкои, жимолость, львиный зев и другие цветы. Он с интересом рассматривал их и запоминал названия, а потом тихо повторял себе под нос.

День близился к концу. Тени начали удлиняться, с речки прилетел порывистый ветер, предупреждая о скором наступлении ночи, а они по-прежнему не обмолвились ни словом.

– Давай разожжем барбекю и приготовим ужин на пляже, – в отчаянии предложила Мэри. – Можем поплавать, пока печь будет раскаляться, а потом соорудим костер на песке, чтобы обсохнуть и согреться. Как тебе такой план, Тим?

– Хороший план, Мэри, – улыбнулся он через силу.

Со временем мисс Хортон полюбила воду и даже научилась немного плавать. По крайней мере, могла доплыть до того места, где обожал резвиться Тим. Мэри купила скромный черный купальник с довольно длинной широкой юбкой, который очень понравился Тиму, и приобрела легкий загар, благодаря чему стала выглядеть моложе и здоровее.

Тим и в воде был не похож на себя – не дурачился, как всегда, не нырял, а плавал спокойно. Когда Мэри позвала его на берег, он последовал за ней без лишних слов. Обычно вытащить его из воды было нелегкой задачей, и если б она ему позволила, то купался бы до полуночи.

Мэри приготовила на ужин любимые блюда Тима: отбивные из молодого барашка и сардельки, – но он без аппетита съел пару кусочков отбивной, затем со вздохом отодвинул тарелку и печально произнес:

– Мэри, я не голоден.

Они сидели бок о бок на полотенце перед костром, обволакивавшим их уютным теплом на студеном ветру. Солнце зашло, дневные краски поблекли. На небе на фоне яблочно-зеленого горизонта сияла вечерняя звезда. Еще несколько крупных звезд пробивались сквозь угасающий свет, на мгновение появляясь и снова исчезая. Всюду щебетали и свистели птицы, с нервозной суетливостью устраиваясь на ночлег. Буш полнился загадочными шорохами и звуками.

Прежде Мэри ничего этого не замечала и была равнодушна к живой природе, если только та не вторгалась в ее мир, но теперь обнаружила, что остро воспринимает все то удивительное и прекрасное, что ее окружает: небо, землю, воду, животных, растения. Эту чуткость привил ей Тим в ту самую минуту, когда показал цикаду-хормейстера, поселившуюся в ветвях олеандра. Тим всегда находил и показывал ей какое-нибудь маленькое чудо природы – паука, дикую орхидею или крошечную мохнатую зверушку, и Мэри научилась не шарахаться в отвращении, а смотреть на них его глазами и видеть в них совершенные создания, которые тоже являлись частью планеты Земля, и, может, еще более важной, чем она.

Обеспокоенная и огорченная, Мэри ерзала на полотенце, пока не остановила взгляд на профиле Тима, словно выгравированном на фоне перламутрового вечернего неба: размытый контур обращенной к ней щеки, невидимый глаз в потемневшей глазнице, рот – само воплощение печали. Тим пошевелился, и в неярком свете Мэри заметила блестящие крошечные капельки, повисшие на его ресницах и стекающие по лицу.

– Бог мой, Тим! – вскричала она. – Мальчик мой родной, не плачь, не плачь! Что с тобой, из-за чего ты так горюешь? Почему ты не хочешь мне рассказать? Ведь мы с тобой добрые друзья.

Рон говорил, что раньше Тим часто плакал: громко, взахлеб, с завыванием, как ребенок, – но в последнее время оставил эту привычку. Теперь, по словам Рона, если что-то трогало его до слез, а это случалось крайне редко, он плакал тихо, украдкой. Вот как сейчас, подумала Мэри. Интересно, сколько раз он сегодня плакал тайком от нее – когда ее не было рядом или когда она не замечала его, потому что была чем-то занята?

Слишком расстроенная, чтобы отдавать отчет в своих действиях, мисс Хортон тронула Тима за руку, стараясь утешить. Он тотчас же повернулся к ней и, прежде чем она успела отпрянуть, положил голову на грудь и прижался, обхватив руками, будто маленький зверек, ищущий убежища. Она обняла Тима за спину и опустила голову, щекой касаясь его волос.