Даниэль Рондо - Механика хаоса

Триполи, Ливия – Ла-Марса, Тунис

Я вернулся в Триполи вместе с Левентом. Он высадил меня возле бывшего американского посольства, а сам поехал в аэропорт. На Мальту он летел на вертолете. Он оставил мне свои координаты, чтобы я мог связаться с ним в любой момент и проинформировать об успешном исполнении моей «миссии». Мы решили, что я наведаюсь на место раскопок раз десять, по своему усмотрению. Я предложил совершать такие визиты каждые две недели. Левент хотел, чтобы я отчитывался перед ним, не ставя в известность команданте Мусу. В тот день он ни на миг не усомнился, что я помогу ему наладить этот маленький бизнес. Судя по теплому приему, оказанному мне Мусой, он думал так же. В качестве аванса он протянул мне конверт, набитый долларами. Я отказался от этих денег под тем предлогом, что пока в них не нуждался, но главное – что боялся везти такую крупную сумму в Тунис, где меня могли ограбить. Муса расхохотался – он на дух не выносил тунисцев.

Путь до границы показался мне очень долгим. Мы ехали в темноте. Ветер гонял по дороге столбы пыли, шофер вел машину слишком быстро, а двое сопровождавших меня боевиков курили не переставая. Я сидел, погруженный в свои мысли, и ни разу не открыл рта. Накануне отъезда я получил по электронной почте от коллег несколько писем, в которых они рассказывали о бесчинствах Исламского государства над памятниками древней культуры Ирака и Сирии. Непосредственная угроза нависла над Пальмирой. На востоке, в Латакии, как и в тунисской Дугге, тоже имелась арка Септимия Севера. Неужели они ее взорвут? Именно в Сирии Север, провозглашенный императором, усилил свою власть, избавившись от своего соперника Гая Песценния Нигера, который был казнен в окрестностях Пальмиры. Сам он умер вдали отсюда, в Йорке (еще одном городе, основанном римлянами) в 211 году, на поле битвы, до того успев укрепить вал Адриана. Императоры Древнего Рима владели такими огромными территориями, что передвигаться по ним могли лишь в носилках, убаюканные монотонным покачиванием, или в двухколесной повозке carpentum – своего рода античном «президентском борте». Все их царствование проходило под знаком одиночества. Пока они, лежа в люльке, добирались из своего восточного дворца до тонущего в тумане Йоркшира (бывшей Нижней Британии), их мысли не могли не рассредоточиться, что свидетельствовало об утрате контроля над людьми и событиями и оборачивалось нерешительностью. Возможно, по этой самой причине император Север, как писал Шатобриан, «вначале полюбил христиан, но затем поменял свое мнение и подверг их массовым гонениям». Впрочем, история этих гонений довольно темна, и историки воздерживаются от каких-либо утверждений по этому поводу. Кроме всего прочего, я волновался из-за Рим, от которой не было никаких вестей.

В четыре часа утра я припарковался возле своего дома. В гостиной горел свет. Что она делает? Она одна или?.. Она не слышала, как я подъехал; оказалось, она смотрит по телевизору повтор документального фильма про Эми Уайнхаус. Она ничуть не удивилась моему приезду, несмотря на столь ранний час, и только спросила, хочу ли я есть:

– У меня есть немного салата, а в холодильнике лежат оладьи. Могу приготовить тебе яичницу.

Идти спать она не собиралась и, пока я приканчивал начатую бутылку красного вина, пересказала мне историю жизни британской певицы. Рим спросила, можно ли ей выпить стаканчик, и начала напевать «Love Is A Losing Game» – песню, которую я раньше не слышал. Я не осмелился задать ей вопрос о том, как у нее дела в школе, поскольку не был уверен, что она туда ходила. Когда в окна гостиной начал просачиваться утренний свет, она предложила мне прогуляться до берега моря. Она буквально приклеилась ко мне, положила руку мне на бедро, и в таком виде мы и пошли. Внизу нам встретились рыбаки на мопеде с висящими на плечах сетями. На пляже, рядом с термами, дул ветер, разгоняя золотистую дымку над еще темной массой моря. Низко стоящее солнце едва касалось прибрежного хребта. На горизонте показался пароход, который двигался в сторону порта Хальк-эль-Уэда. «Неужели в Тунис еще приезжают туристы?» Я даже не сразу сообразил, что произнес эти слова вслух.

Курси-ла-Шапель, Эн, Франция

Прочитав эсэмэску Мари-Элен («твой отец умер сегодня утром, сочувствую всем сердцем»), Брюно отменил намеченную поездку на Мальту и отправился на «виллу». У старика нашлись для него нужные слова, и он поинтересовался, когда состоятся похороны.