Ивлин Тойнтон - Современное искусство

— Когда будет готов подъемник?

— На следующей неделе, как вам это?

— Мне нужно перебраться наверх к среде. Внизу будет жить моя подруга.

— Нет проблем. Завтра же доведу кресло до кондиции. Нина так и так собирается к вам, говорит, надо приготовить мясо, а то оно залежится. — Он скашивает глаза на Пола. — Хотите смотаться к Карлу: может статься, Дадли еще там.

Всего минут десять назад Пол, пока Белла постанывала во сне, предложил Лиззи сходить на берег, посмотреть, как солнце опускается в море. Он тут последний вечер, так он сказал, поглаживая ее по волосам, наверняка после ужина она может оставить Беллу на часок одну. И, конечно же, она согласилась, ей представилось: они одни в дюнах, а на море золотятся, розовеют волны.

Но сейчас он, исподтишка скользнув по ней взглядом, отвечает Сэму, что пойдет с ним, почему не пойти.

— А как же закат? — вырывается у нее.

Сэм смотрит на нее с ухмылочкой, и в ее памяти внезапно всплывают Яго, Эдмунд [97] Яго, Эдмунд — злокозненные мерзавцы шекспировских пьес («Отелло», «Король Лир»). и другие литературные лиходеи, упивавшиеся собственным коварством.

— Я еще успею вернуться, — говорит Пол, отводя глаза в сторону.

— Обещаешь? — Она ведет себя как последняя дура, ну и пусть: это же только ради него, чтобы его не мучила совесть.

— Конечно, — все так же не глядя на нее, Пол подается к выходу.

— Классический звук, — сухо роняет Белла, когда они закрывают за собой дверь.

— Какой именно?

— Хлопнувшей двери.

— Это что — метафора?

— Нет, символ.

— По-моему, Сэм — зловредный, — выпаливает Лиззи.

— Не зловредней многих. Просто сейчас он срывает ваши планы. Как бы то ни было, ваш друг пошел у него на поводу, так что нет смысла винить Сэма. Поверьте мне.

Вот уж чего Лиззи никак не хотела бы, так это восстанавливать Беллу против Пола.

— А все из-за вашего мужа, — говорит она.

— Вы о чем?

— Из-за того, что Сэм его знал.

— Что за ерунда. Сэму было года два, когда Клей погиб.

— Ему шел шестой год. И ваш муж подарил ему его первого пса.

— Ничего подобного, — говорит Белла — ей наскучил этот разговор — и тут же осекается. — О Господи! Тот пес. Теперь вспомнила. Клей отдал пса какому-то карапузу, чей отец чинил его машину. Так это был Сэм?

— Да.

— А хоть бы и так, все равно ваш друг ушел с ним не поэтому. Они пошли пьянствовать или ловить кайф.

Вот уж чего Лиззи никак не хотела бы слышать.

— Все будет хорошо, — бодрится она.

— Будет ли?

— Разумеется, в конце концов.

— Одно дело — не отступаться, невзирая ни на что, другое — прикидываться, что у вас все лучше не надо.

Лиззи обдумывает ее слова.

— Если никогда не будет хорошо, — не сразу говорит она, — зачем продолжать, может, лучше отступиться?

— А затем, — отвечает Белла, — затем, что есть некое другое обстоятельство. И в ту пору оно сильнее вас. А это далеко не всегда предвещает счастливый конец. С чего вы взяли, что все оканчивается хорошо?

— Вера необходима. — Лиззи уже сердится. — Вы же верите?

— Это вовсе не обязательно.

— Но д о лжно же верить, не д о лжно отчаиваться.

— Конец вашей матери был не очень-то счастливым. Не так ли? Судя по тому, что вы мне рассказали.

— Да.

— И как же вы это объясните?

— Не хочу об этом говорить.

— Не хотите, не надо. Приготовьте ужин, и мы обе притворимся, что все как нельзя лучше.

И Лиззи идет разогревать сваренный Ниной чаудер [98] Чаудер — густой суп из рыбы, свинины, овощей и специй. , резать испеченный Ниной хлеб.

— Вы хотите, чтобы я стала фаталисткой, — укоряет она Беллу, помешивая поблескивающий охристый суп.

— Нет, не хочу.

— Но вы же говорите, что я ничего не могу изменить, что ничего хорошего никогда не будет.

— Я говорила вовсе не об этом.

— Тогда о чем же?

— В вашей воле принять решение — и уйти. Высвободиться, пока можете, из этой трясины.

Обидеть ее сильнее Белла не могла бы. Белла, славная своей стойкостью, чего только ни претерпевшая ради любви, сочла, что Лиззи может взять и с легким сердцем уйти. Ей не дано страдать, такое, видно, у Беллы о ней мнение.

Лиззи роняет ложку, поворачивается к Белле.

— Вы же не ушли.

— Нет, не ушла, — и Белла вздергивает подбородок — точь-в-точь как на автопортрете.

Лиззи сбита с панталыку, какое-то время она не может оторвать глаз от Беллы, но тут ее пронзает мысль, страшная мысль.

— Вы имели в виду, что вам следовало уйти? — только что не вопит Лиззи.