Эмма Миллс - До и после [litres]

Мы приблизились к кассе, и я снова изучила столовую взглядом. Наконец я увидела Кэса – он сидел в уголке с возмутительно огромной порцией картошки с сыром. Мы с ним были единственными старшеклассниками во всем мире, которые ели в школьной столовой, потому что здешняя еда – вредная и, что важнее, дешевая. Но, наверное, еще важнее то, что питаться так было удобнее всего. А мы с Кэсом всегда выбирали то, что проще.

Я захотела подойти к нему. И в то же время… Не знаю. Наверное, это заезженная фраза, но «проще» теперь уже не значило «лучше».

Я посмотрела на Софи:

– Хочешь, вместе сядем?

Она подняла брови.

– Что, хочешь нарушить границы своего мирка?

– Ну разве что если ты не будешь постоянно меня дразнить.

Софи улыбнулась:

– Обещать не могу. Очень уж я дерзкая.

В пятницу после уроков ко мне подошла сияющая Рейчел Вудсон.

– Весь день тебя искала! – воскликнула она.

– Я вообще-то домой собиралась…

– Нетушки. Идем со мной.

Рейчел вела себя бесцеремонно и даже слегка пугающе, но, с другой стороны, она всегда предлагала дельные вещи. Поэтому я без лишних возражений пошла с ней в редакцию.

– Я нашла его этим утром, – сказала Рейчел, протягивая мне несколько сложенных листов бумаги. – У меня тут все перепуталось, заметки для «Вестника» смешались с наработками для ежегодника, поэтому только сегодня его увидела. Не знаю, когда он его послал, но…

– Ты о чем?

– Читай. Читай скорее.

Я опустила глаза на листочки, на которых было написано следующее.

Редактору «Вестника»:

Это письмо – ответ на вашу статью о расчете в американском футболе, которая была напечатана в прошлом номере. В той статье упоминался и я, и сейчас мне хотелось бы высказаться насчет пары моментов. Это наверняка эгоистично, но недавно один человек сказал мне, что раскрытие некоторых деталей и частностей может помочь делу. Вот они, нужные детали.

Во-первых, спасибо за то, что считаете меня привлекательным.

Во-вторых, я хотел бы ответить на вам пассаж о стратегиях, которые используют некоторые старшеклассники, чтобы улучшить свои спортивные показатели, кроме тренировок, упорной работы и прочего. В этой дискуссии вы привели в пример меня. Вы отметили, что я учился в старшей школе Шонесси, у которой весьма сильная футбольная команда, а потом предположили, что в девятом классе я перевелся в школу Темпл-Стерлинга, чтобы больше времени проводить на поле и тем самым побить все нормативы.

Вы, без сомнения, правы в том, что в старшей школе футболистам нужно тщательно следить за своими показателями. Однако не могу подтвердить, что я настолько расчетлив, как вы думаете. Я переехал в Темпл-Стерлинг потому, что перед тем, как я пошел в девятый класс, моя мама во второй раз вышла замуж. Дочь моего отчима живет в Темпл-Стерлинге со своей матерью, и он хотел быть ближе к ней.

Обычно я о таком не распространяюсь, поскольку считаю, что это мое личное дело. Кроме того, мне вообще трудно говорить о том, что касается моей семьи. Однако недавно я осознал, что такой подход порой мешает. То, что я называю осторожностью, на самом деле является банальным недоверием к людям, которые того, возможно, не заслуживают.

Также я хотел бы высказаться насчет игры с Лейк-Фоллзом. Все, кто видел меня в тот день, согласятся, что я вел себя неспортивно. Мне стыдно за свое поведение, и я хотел бы принести всем свои искренние извинения. Мои следующие слова – ни в коем случае не оправдание, но они по крайней мере могут пролить свет на причины такой реакции.

Дело в том, что смерть Сэма Уэллса произвела на меня сильное впечатление – и не только потому, что мы были знакомы. Все, кто знал Сэма, испытали боль от потери прекрасного игрока и верного друга. Но я принял это так близко к сердцу еще и потому, что не в первый раз теряю близкого в похожих обстоятельствах. Когда я учился в седьмом классе, мой брат погиб в автокатастрофе. За рулем был мой отец. Он вел мамину в нетрезвом виде.

Вам может показаться странным, что для меня такое значение имела победа над Лейк-Фоллзом, но в тот момент это казалось мне победой над людьми, которые совершают необдуманные поступки. Не стану отрицать, что воспринимать спортивный матч подобным образом – ужасно эгоистично. Я стараюсь не давать чувствам брать верх над собой, когда играю, но в тот вечер я не справился. Прошу прощения за свое поведение на поле и вне его.

Часто приходится слышать, будто мнение окружающих не имеет никакого значения. Зачастую так и есть. Но мне важно, что думают обо мне определенные люди. Надеюсь, даже если они разочаровались во мне, я смогу вновь завоевать их доверие – или хотя бы попытаться это сделать.