Эмма Миллс - До и после [litres]

Я с неохотой стала выбирать, в каком бы внеклассном мероприятии поучаствовать, чтобы рассказать об этом миссис Уэнтворт на следующей встрече. Не уверена, что смогла бы выдержать неодобрительный взгляд успешного льва, если бы вернулась с пустыми руками.

На перемене я подошла к доске объявлений. Осенью собирались ставить «Пиппина» [11] «Пиппин» – мюзикл Стивена Шварца и Боба Фосса, впервые поставленный на Бродвее в 1972 году. . Шел набор в команду волейболистов. В кружок рисования. В общество юных экологов. «Будущие прогрессивные ученые США» искали кого-нибудь с машиной, чтобы съездить на экскурсию в музей науки. Школьному оркестру требовался еще один ударник.

Я ни по каким параметрам никуда не подходила. Машина у меня была (правда, работать эта старушка соглашалась не всегда), но я совсем не прогрессивный ученый, да и проводить еще больше времени с Фостером – последнее, чего мне хотелось. Для спорта у меня была плохая координация, для кружка рисования – мало вдохновения. Я могла бы сойти за юного эколога, но мысль о том, что придется целыми днями исследовать экосистемы и рассуждать о слоях атмосферы, вгоняла в тоску.

К тому времени как прозвенел звонок, количество мероприятий, в которых я участвовала, осталось неизменным: ноль.

Во вторник Фостер опять чуть свет загромыхал на кухне. Я со стоном перевернулась на другой бок. Вторник означал физкультуру.

На третьем уроке мистер Селлерс повел группу девятиклассников (и двух старшеклассников) к стадиону, волоча за собой гигантскую сетчатую сумку с мячами. Едва мы пришли, он стал кидать нам мячи.

– Разбились по парам! – крикнул он, бросив мяч в мою сторону.

Я подняла руки, но в итоге просто посмотрела, как он пролетает над моей головой.

– Будем отрабатывать пасы. Помните о правильном положении пальцев! И пробуйте крученые подачи!

Я стояла совсем рядом с Эзрой Линли, но знала, что мы вряд ли будем партнерами: Эзра не выберет меня, потому что он слишком высокомерный, а я не выберу его… да, в общем-то, по той же причине.

Вокруг него уже собралась стайка фифочек, которые наперебой визжали:

– Встань со мной в пару, Эзра! Со мной!

Он поглядел на них и указал в сторону самой пышногрудой фифы, которая подвязала школьную темно-бордовую футболку так, что та стала скорее укороченным топом.

– Ты, – сказал Эзра.

Я закатила глаза. Остальные разочарованные фифы разошлись и взяли в пары друг друга. Эзра тоже отошел, но, к моему удивлению, пышногрудая фифа к нему не присоединилась. Оказалось, что Эзра указывал не на нее, а стоявшего за ней Фостера.

Фостер пытался удержать мяч на лбу, как тюлень в зоопарке. Футболка у него была так безобразно заправлена, что казалось, будто он запихнул в шорты рулон ваты. Эзра подошел и смахнул мяч со лба Фостера.

– Иди туда, – велел Эзра, указав на отметку где-то в десяти метрах от себя.

Фостер радостно оскалился и поскакал туда.

– Готов! – Он повернулся к Эзре, не переставая прыгать, как идиот.

– Девон! – рявкнул мистер Селлерс. – Ищи партнера!

Я посмотрела по сторонам, увидела одинокую фифу, стоявшую в сторонке, и подошла к ней:

– Давай встанем в пару.

Эти слова поразили ее так, будто я предложила заключить со мной договор на крови, но она все же встала напротив меня. Она была густо накрашена: черная подводка, блестящие тени, переливающийся блеск для губ. Футболку она тоже подвязала, но не как та пышногрудая, – моей фифе за неимением форм пришлось воспользоваться резинкой для волос.

Пока фифа бегала за упущенным мячом, я бросила взгляд на Эзру и Фостера – последний как раз выполнял крученую подачу. Его мяч лихо завертелся в воздухе и приземлился на скамейку болельщиков.

– Ой! – Фостер поскакал за мячом.

Я мысленно поморщилась. Эзра Линли, конечно, козел, но он все-таки почти профессиональный футболист, а Фостер позорит его искусство.

– Это твой брат, да? – спросила фифа, проследив за моим взглядом.

– Двоюродный.

– Да? А он говорит, что просто брат.

– С чего мне врать?

Она бросила на меня уверенный взгляд из-под блестящих век.

– А ему с чего врать?

Споров с фифами мне еще не хватало.

Я опять посмотрела на своего «брата». Тот подошел к мячу и наклонился поднять его. «Не кидай его, Фостер, – взмолилась я про себя. – Не надо». Тот выпрямился, отпустил мяч и легким, непринужденным движением пнул его ногой. Мяч описал большую дугу над нашими головами и приземлился на трибуне с противоположной стороны поля. Все остолбенели, кроме моей фифы: та как раз решила бросить мне мяч. Он отскочил от моего плеча, но я даже не обратила внимания.