Михаил Полюга - Прискорбные обстоятельства

«Посмотрите-ка, мы сплошь внимание и усердие! — воскликнул я и мысленно зааплодировал своей визави. — Может, и себе вытянуть шею и послушать, что в мире творится? Ай-ай-ай! Все это нам известно, а что неизвестно, то у нас неприменимо, и сие нормально, поскольку мы разные. Лучше бы вы, ребята, поспособствовали заключению договоров между странами о сотрудничестве и взаимопомощи, изменили бы законодательство, особенно про оперативно-розыскную деятельность, да подкрепили все это деньгами, а не проедали на бесполезных семинарах! А так — говорильня и есть говорильня. Как всегда и везде. И ладно, и аминь!»

День прошел бессмысленно и бесполезно — в первую очередь для меня, потому что я упрямо не хотел вслушиваться в то, что пытались донести до моего разума ораторствующие на семинаре. Разумеется, в этих выступлениях было рациональное зерно, особенно в той части, где подавалось сравнение нашего законодательства с зарубежным. Разумеется, стоило послушать и мне — специалисту-практику теория никогда не мешала. Разумеется… Но я не мог отвязаться от мысли, что, возвратившись домой, попросту забуду об этом опыте как о чем-то малоприменимом в обыденной жизни. А раз так, зачем забивать голову ерундой, тем более что две молодые женщины сидят со мной рядом?! Иногда, правда, я встряхивался, собирался с мыслями, и тогда в моих ушах звучало сакраментальное: уголовно-правовая характеристика торговли людьми, психологическое состояние пострадавших, проблемы реабилитации, возмещение материального и морального ущерба… Но чаще я думал о том, как еще раз взять Квитко за руку, почему она не дала мне по физиономии в ресторане, когда забрался ей под блузку и водил рукой по голой спине от лопаток и до крестца, и что делать дальше: бросить это никому не нужное волокитство или продолжать — до победного конца?

«Зачем она мне нужна? — размышлял я, как бы невзначай прикасаясь к соседке то плечом, то локтем, то коленом. — Ведь совсем ничего, даже похоти не возбуждает эта женщина в моем сердце. Что тогда? Еще один охотничий трофей, магическое ощущение превосходства мужского начала над женским? И сообразуются ли мои поступки с представлениями о порядочности, как я это понимаю? Черт!»

Тут мне припомнилась старая притча о том, как старик-эскимос поучал внука: «Внутри нас постоянно борются два волка. Первый — это несчастье. Это грусть, страх, гнев, ревность, жалость к себе. Второй волк олицетворяет счастье: радость, любовь, надежду, доброту, сострадание». — «И какой из волков победит?» — спросил внук. «Тот, которого ты кормишь», — ответил старик.

Какого волка кормлю я? Положим, интрига найдет свое завершение и я совладаю со строптивицей, — и что потом? Что сотворится у нее в душе, как она расценит случившееся? Как приятное приключение, которое ни к чему не обязывает? Или ощутит горечь, станет каяться, как это иногда случается с женщинами, наделенными от природы тонкой душевной организацией? И как я буду вспоминать о случившемся? Ведь, сколько себя помню, я не признаю женщин, отдающихся без любви; спать с такими буду, как спал с Аннушкой, и, однако же, никогда не женюсь на шлёндре, даже на порог дома не пущу.

В таком случае, вот еще одна сторона притчи: два волка — душа и тело. И все мы то отдаемся низменному, телесному, то отрекаемся от содеянного и тем самым растравливаем и возмущаем душу. По-видимому, в человеческой природе изначально заложено — смешивать в себе хорошее и плохое. Этакий миксер на батарейках…

А сколько всего намешано во мне!

Но сегодня я волк-несчастье, во мне побеждает скверна. Я стал на след. Я иду на запах. Я соблазняю. Да будет так! А ты, моя милая недотрога, если только ты волк-счастье, не соблазняйся без любви, и тогда вот тебе моя рука. Если же нет, участь твоя — походная койка…

Поднимая упавшую на пол ручку, я на мгновение потерял равновесие и принужден был свободной рукой опереться о колено Квитко…

— Евгений Николаевич, — подошла ко мне Капустина, когда сонное жужжание семинара подошло к концу, — помнится, кто-то обещал не бросать нас с Лилей?

— К чему бы это напоминание? Печенью чувствую какой-то подвох!

— Сегодня вы сопровождаете нас в «Схрон».

— Это еще что такое?

— Модный ресторан, оформлен в духе убежища «вояків УПА» времен Второй мировой войны. Мне о нем рассказывали, говорят — очень прикольно: оружие, лозунги и такое прочее. Главное, при входе правильно назвать пароль и выпить чарку. Обхохочешься!