Оуэн Дэмпси - Найдите Ребекку

Надеюсь, вы все в порядке, и надеюсь, Том не вступил в британскую армию! Я должен вас серьезно предупредить. Из последнего письма Кристофера, полученного перед оккупацией Джерси, я понял, что Ребекка хочет остаться, чтобы быть с ним. И хотя это меня очень обрадовало, я должен предупредить вас о законах рейха в отношении евреев. Ребекка, если ты это читаешь, — просто будь осторожна. Если что-нибудь случится, я постараюсь использовать все доступное влияние моих друзей из СС, но многого обещать не могу. Держись в тени, и постепенно все успокоится.

Я постараюсь написать еще, но не знаю, как будут работать почтовые службы в России.

Люблю вас всех,

Она опустила письмо себе на колени. Повисло мучительное молчание. Наконец она заговорила:

— Поверить не могу, что Ули сражается за нацистов. Поверить не могу, что он один из них. Он был таким добрым человеком.

— И он по-прежнему такой.

Кристофер познакомился с доктором Вильгельмом Каспером, новым командиром немецкого гарнизона на Джерси, 19 июля 1942 года. Кристофер, как обычно, работал в своем кабинете в Сент-Хелиере. От Ули не было вестей с тех пор, как его отправили в Россию. Они только знали, что он жив, из отчетов клерков в офисе доктора Каспера. Ули по-прежнему оставался в списках действующих военнослужащих на Восточном фронте. С начала оккупации Зелеры были единственными людьми на острове, получавшими новости из внешнего мира. Ребекка по-прежнему пряталась в квартире, не выходя оттуда месяцами. Она была настроена оптимистично, насколько это было возможно в ее ситуации. Обнимая ее по ночам, Кристофер чувствовал, как выпирают их кости. Они оба похудели. Как и все остальные, даже сами немецкие солдаты.

Штейнер зашел в кабинет, распахнув дверь. Он направился прямо к столу Кристофера, который трудился над переводами.

— Что такое?

— Доктор Каспер хочет вас видеть, немедленно.

— По какому вопросу? — вмешался Стефан. В его волосах появились прожилки седины, а худое лицо обветрилось, словно скалы на берегу. — Уверен, доктор Каспер может уладить вопрос со мной. Мы с ним видимся несколько раз в месяц, хоть и мельком.

— Указание было предельно ясным. Он хочет видеть парня. — Кристофер был всего на шесть месяцев моложе Штейнера.

Кристофер встал.

— Я скоро вернусь. Думаю, какое-то пустяковое дело, — сказал он по-английски, чтобы не понял Штейнер. — Правда, Штейнер? — спросил он, снова переключившись на немецкий.

— Что, о чем вы говорите? — не понял Штейнер.

Штейнер вывел Кристофера на улицу. Его еще ни разу не вызывали к командующему. Вызывали его отца, но иначе.

Штейнер открыл перед ним дверь машины. Дорога до особняка Дарреллов заняла около пятнадцати минут. Из машин на дороге был только немецкий военный транспорт. Штейнер сидел рядом с ним всю дорогу, но они не проронили ни слова. Казалось, пятнадцать минут длились вечность, и Кристофер сильно вспотел, когда машина наконец подъехала к воротам особняка, где по-прежнему жили Дарреллы, хоть и ютились в крошечной комнате, изолированные от остальной части дома. Он не видел их со дня эвакуации, больше двух лет. Их вообще мало кто видел. Ворота открылись, и автомобиль медленно подъехал к дому, остановившись возле главного входа. Штейнер вышел. Кристофер сам открыл дверь и оказался на нагретом солнце гравии, Штейнер как раз успел обойти вокруг машины. Они зашли в дом и поднялись наверх. Штейнер сказал ему дожидаться возле кабинета коменданта, который некогда был одной из семи гостевых спален. Кристофер сел на мягкий бархатный диван и принялся ждать. Рубашка прилипла к спине. Он представил Ребекку дома, как за ней приходят солдаты. Представил ее в этом особняке, где она могла бы жить. Дверь открылась.

В дверях стоял доктор Каспер и протягивал руку Кристоферу. Это был дородный, даже полный мужчина с пухлым лицом и редеющими волосами на круглой макушке. При рукопожатии Кристофер почувствовал в его руке силу.

— Герр Зелер, рад знакомству. Пройдемте в мой кабинет, — по-английски произнес он.

Кристофер сел на антикварный деревянный стул, лицом к большому столу. Отделанную деревянными панелями комнату украшал портрет Гитлера.

— Мы очень ценим работу, которую вы с отцом делаете для нас здесь, на острове. Крайне важно донести до людей, что мы не собираемся брать их в рабство или делать что-то в этом духе. Большое везение, что с нами сотрудничают такие люди, как вы и ваш отец.