Сара Дессен - Долго и счастливо [litres]

– Ты про своего парня? – уточнил он.

– Да.

– А тебе хотелось бы, чтобы я спросил?

– Нет, – тут же ответила я. – И никогда не захотелось бы. Я ненавижу говорить об этом. Но ведь это никогда тебя не останавливало.

– Неужели мы дожили до того момента, когда можно использовать слово «никогда»? – спросил Эмброуз. – Как-то быстро.

– Ты понял, что я имела в виду.

– Не совсем. – Он встал, а пес тут же посмотрел на него и завилял хвостом. – Послушай, Луна, может, я и ворую собак, но все еще придерживаюсь основных правил вежливости. И понимаю, что, если бы кому-то захотелось рассказать о тяжелом разрыве, то человек сам поднял бы тему, а ты этого не сделала.

«Тяжелый разрыв?» – подумала я, но вслух сказала:

– Не всегда есть выбор.

– Согласен. Но зачем мне все усугублять и выспрашивать подробности? Люди сами расскажут то, что, по их мнению, вам нужно знать. А я, хоть и раздражаю всех, но не полный урод.

Следовало признать, что я ожидала совершенно другого. Но, прокрутив в голове разговор с миссис Кирби, поняла, почему он сделал такой вывод. К тому же у всех были расставания, о которых не хотелось вспоминать. Так с чего бы ему думать, будто здесь было что-то другое?

Словно решив прервать этот момент, собака отрыгнула и выплюнула воду. Я открыла рот и хотела что-нибудь сказать, но, к своему удивлению, поняла, что мне мешает комок в горле.

– Не думаю, что ему подходит кличка Джерри, – сглотнув, выдавила я.

– Уверена? – Эмброуз присел на корточки и снова почесал пса. – Возможно, ты права. Не переживай. Он сам скажет нам, какая кличка ему больше нравится.

– Сам скажет?

– Ну, вернее, даст понять. – Он погладил собаку по голове. – Посиди тут. Обещаю, я скоро вернусь. Хорошо?

Пес в ответ так сильно завилял хвостом, что всем телом заелозил по полу. И не успокаивался, пока мы не скрылись из виду.

Я не заметила, как мы добрались до конференц-зала, потому что всю дорогу обдумывала, как объяснить ему, почему спросила про слова миссис Кирби. По правде говоря, мне казалось, что так будет правильнее по отношению к Итану, ведь он был не просто парнем, которого я полюбила, и уж точно не безликим именем в новостях, которое так боишься услышать. Он стал для меня чем-то б о льшим, но стоило мне заговорить о нем с кем-то, как меня охватывало чувство, будто я выдаю желаемое за действительное. А ведь, если задуматься, что надо, чтобы человек считался твоим парнем? Одна идеальная ночь? Несколько недель телефонных звонков и сотни эсэмэсок, наполненных обещаниями и планами на будущее? Я провела вместе с Итаном меньше суток, но при этом казалось, будто он знает меня лучше всех в этом мире. Измерить любовь можно не временем, а лишь значимостью отдельных моментов. Некоторые из них забываются, как случайное прикосновение, а другие обрушиваются на тебя и сбивают с ног.

Именно эти мысли крутились у меня в голове, пока мы с Эмброузом мыли вазы, расставляли в них цветы, а затем упаковывали в коробки, чтобы потом ими украсили столы во время репетиционного ужина. Время от времени он выходил проверить собаку и вынести ей немного еды, воды или старое кухонное полотенце, которое я отыскала под раковиной, чтобы сделать из него лежанку. Но большую часть времени мы работали молча. «Люди сами расскажут то, что, по их мнению, вам нужно знать», – сказал он. Но если бы это было так, я рассказала бы об Итане не только ему, но и каждому встречному. Ведь именно это делают люди, когда с ними случается нечто невероятное.

В шесть часов вечера мама и Уильям отправились на репетиционный ужин, отпустив нас с Эмброузом по домам. Я ожидала, что он попросит меня отвезти его с собакой туда, где он планировал провести вечер, но, когда запирала дверь, у обочины остановился «фольксваген-джетта». За рулем сидела симпатичная рыжеволосая девушка с мускулистыми руками в одежде для йоги и с солнцезащитными очками на голове.

– Привет! – окликнула она меня. – Я ищу Эмброуза.

– Он на заднем дворе, – ответила я. – Сейчас подойдет.

– Спасибо.

Она улыбнулась, а затем опустила солнцезащитный козырек и, смотрясь в зеркало, подкрасила губы блеском. Это Милли? Или кто-то еще? Но, конечно же, я не стала спрашивать. К тому же Эмброуз ничего мне об этом не сказал. Мгновение спустя он появился из-за угла, сжимая в руке шарф, на другом конце которого возбужденно подпрыгивал пес.

– Анника! – воскликнул он. – Намасте! [8]

Она улыбнулась.

– Я не знала, что у тебя есть собака.