Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

Все произошло, как в женском романе. Она отдалась Костячному в его кабинете на диване в те дни, когда возможность забеременеть была наибольшей. Потом, оказалось, он любил это совершать на столе, что стоял у глухой стены, уставленный комнатными цветами в горшках, в основном кактусами. Он подкладывал под нее подушки с дивана и, стоя, наслаждался ее телом.

— Это экзотика, это райское наслаждение! — восхищенно шептал он.

Часто, к концу рабочего дня, начальник службы охраны Парфенов приносил в кабинет свежие розы. Игорь Владимирович ставил их в графины по обеим сторонам их любовного ложа. Розы благоухали, источая нежный аромат, и когда в конторе стихали все звуки, она появлялась в кабинете, и он начинал страстно и мощно, невнятно что-то шепча. Она прислушивалась, и из множества раз повторенное одно и тоже вылилось в следующее:

«Нечто похожее, я ощущал в молодости. Но там не стояли розы, не росли кактусы и пальмы. Не освещалось ее молодое, похожее на твое тело. Была темень, теснота, пахло мукой и мышами, но страсть от этого не снижалась, потому что она любила, а я приходил за ее любовью, как голодный волк за куском мяса. Сейчас все повторяется, все так похоже: твое молодое тело, твое лицо. Но не спрашивай меня ни о чем. Иначе все разрушится!»

Она не собиралась ни о чем спрашивать, потому что на его месте видела своего Толю, и часто на ее глазах выступали слезы.

Связь продолжалась почти два месяца. Евгения уже готова прервать отношения, убедившись, что своего добилась.

— Игорь Владимирович не кажется ли вам, что наша связь зашла очень далеко и может вспыхнуть скандал? — осторожно сказала она однажды, переходя на официальный тон.

— Чушь, выбрось из головы. Кто на тебя показывает пальцем?

— Пальцем не показывают, но все обо всем догадываются. Как бы не дошло до вашей жены.

— Пустяки, моя жена сюда не смеет появиться. Я тебе надоел? — он вынул из стола колье и украсил им ее белоснежную грудь. — Я озолочу тебя, но ты должна мне во всем подчиняться.

— Я не проститутка, — резко ответила Евгения. — Я подам заявление на увольнение.

— Я его порву.

Евгения не успела подать заявление, как их отношения прервались с появлением в офисе актрисы Савиновой, которую она и Анатолий с упоением слушали в театре. Тогда она покорила Евгению своим талантом, сейчас она ее возненавидела по неизвестной причине.

Савинова бесцеремонно вошла в кабинет к Костячному, Женя видела ее со спины. Девушка не знала, о чем шел разговор шефа с актрисой, она лишь знала, что был он бурный. В этот вечер Игорь Владимирович был раздражен, заявившую об уходе из фирмы Евгению, грубо выставил за дверь.

Неожиданно среди людского потока, Лида увидела знакомое лицо. Конечно же, это ее школьная подружка. Лида бросилась к ней, натыкаясь на пешеходов.

— Наташа, здравствуй, как я рада тебя видеть! Что ты здесь делаешь?

— Здравствуй Лида! Я студентка, живу в Красноярске! Я сгораю от любопытства, рассказывай о своих приключениях. Я тебя слушаю.

Девушки стояли на тротуаре проспекта Мира среди людского потока вечернего города. Не сговариваясь, они отошли к фонарному столбу и, не выпуская рук, с восторгом смотрели друг на друга.

— Рассказывать особенно нечего, — неохотно сказала Лида.

— Ну, как же, ты так внезапно исчезла! Твоя мачеха заявила, что ты беременна от Костячного, его разбирали на комсомольском собрании, он все отрицал, но ему никто не поверил. Я влепила ему пощечину за его подлость и трусость.

— Все верно. Я сбежала, ты знаешь почему, но ребенок родился мертвый. Я работаю на стройке, учусь в вечерней школе. Получу аттестат, рвану в Москву в театральное училище. Я сыграла уже две роли в театре музкомедии, правда, они крохотные. Но они меня подогревают и придают веру в успех. Как там наши девчонки, мальчишки? Кто где, ты знаешь?

— Тебя, видимо, больше всего интересует Игорь? — спросила Наташа и по глазам поняла, что попала в точку.

— Относительно, — как можно равнодушно ответила Лида. — Все же он был моей первой любовью и моим горем.

— Я тебя не обрадую, впрочем, не берусь судить. На комсомольском собрании Игоря исключили из комсомола, а после выпускного вечера его на третий день призвали в армию. Там он задавил машиной человека, и теперь отбывает срок где-то на БАМе «химиком».

Лида похолодела. Она по-прежнему любит его, и, о, счастье, у нее есть шанс снова завоевать Игоря. Она знает, что из себя представляют «химики». У них на стройке полно таких. Она поедет к нему, обогреет его, приласкает, сделает все, чтобы он женился на ней. Тогда она вернет себе сына. Она же знает фамилию тех людей, знает, где они живут. Как хорошо, что она не отдала им справку из больницы о его рождении. Она хоть и слышала, что после усыновления это будет сделать непросто, но она вырвет у них мальчика.