Владимир Нестеренко - Дорога на плаху

На следующий день Анатолий домой с работы не пришел. Она ждала его три дня, скрывая размолвку от матери, которая навещала ее каждый день. На четвертый — она вынула из альбома фотографию мужа, обвила ее черной лентой и промолвила: «Толя, ты для меня умер». Находясь в трансе, она стала перебирать фотографии, вспоминая дни и минуты, когда они были сделаны.

Фотографий было много, особенно детских и в школьные годы. Последний год она почти не встречалась со своими школьными подругами: все свободное время поглощал Толя. Теперь она видела спасение от одиночества в возобновлении дружбы со своими одноклассниками. Вот они на фото. Она сегодня же соберется и пойдет к Люсе, которая живет в соседнем доме и учится в институте. Они были в классе ближе всех, дважды побывали в одном и том же оздоровительном лагере «Таежный», что раскинулся на берегу Енисея. Она помнит эти счастливые сезоны. Женя была одним из «моржей», которые купались в холодных водах реки. Женя вместе с отцом офицером-ракетчиком постоянно занималась закалкой организма, и купание в холодной воде для нее было настоящим удовольствием, когда большинство из ребят лишь изредка окунались и выскакивали на берег.

Она отыскала фотографию «моржей». Их было пятеро. Четверо мальчишек и она, четырнадцатилетняя. Все плавали в холодных водах Енисея. Евгения не уступала мальчишкам в скорости плавания свободным стилем. Одним солнечным июльским днем, «моржи» устроили соревнование по плаванию. За состязанием с крутого берега наблюдал весь многочисленный лагерь. Жаль, что не было ни папы, ни мамы. Она выиграла соревнование: наравне с мальчишками проплыла километровую дистанцию, пришла к финишу второй, отстав от первого Саши, лишь на полкорпуса. Судьи присудили ей первенство: она девушка!

Евгения помнит поздравления, как ей на голову водружали березовый венок, за неимением лаврового, как потом «моржи» несли ее на своих плечах с берега в лагерь. Заплыв и шествие очень ярко запечатлено на фотографиях репортера из молодежной газеты.

А вот перед нею снимок отца и Жени в рыбацкой одежде и с огромным тайменем в руках. Отец всегда слыл заядлым рыбаком и часто брал на рыбалку Женю. Сначала они рыбачили на притоках Енисея, а когда отца перевели дослуживать свой срок в Красноярск, они не раз бывали в Большом Балчуге в гостях у дяди Вовы — родного папиного брата. Он научил их енисейской рыбалке на мышь, и добыча тайменя стала заядлым делом папы.

На какое-то время, перебирая фотографии, Евгения забылась. Но зашевелился в кроватке ее Василек, пришла навестить дочь мама. Не выдержав душевной пытки, Евгения разрыдалась:

— Мама, Толя покинул меня. Он не ночует дома.

— Что ты такое говоришь, доченька? — Наталия Михайловна побледнела, — что случилось?

— Он обвинил меня в уродстве Василька и сказал, что через девять месяцев докажет, что он не виноват.

У Наталии Михайловны от жалости к дочери перехватило дыхание, сердце вот-вот остановится. Она готовила себя к размолвке между молодыми, но не могла подумать, что Толя решится на такой шаг, не могла предположить, на сколько сильно потрясет ее это известие.

— Он не прав. Надо найти причину, а не виноватого, — воскликнула она, и испугалась своего смятения, потушила в себе продолжение мысли, которая, ей казалось, грохотала на весь дом: — «Ну, уж точно, не моя плоть с отцом. Неужели это кара Божья за наш поступок?»

Никто более ярко не представлялся Евгении, как Игорь Владимирович. Он чем-то напоминал ей Анатолия. Та же стройная атлетическая фигура, широкие плечи, модная стрижка темных волос, уложенных в аккуратную прическу с пробором, сильные руки, насмешливые черные глаза в которых читалась воля, жизнелюбие и любвеобилие. Взгляд его прожигал. В глазах постоянно светился заманчивый огонек, до которого хочется непременно дойти и погреться. Огонек почти такой же, как у Анатолия, который она увидела в первую же с ним встречу.

…Женя в тот вечер подошла к толпе на остановке и встала рядом с рослым, широкоплечим парнем в спортивной куртке. Он непроизвольно оглянулся и улыбнулся ей так естественно и запросто, словно давний знакомый.

— Если вам на «семерку», то сожалею — идет битком, — сказал он, продолжая улыбаться.

Она поняла, что ему тоже на «семерку». Интересно, а дальше куда?

Евгения обычно садилась на троллейбус не здесь, а почти у самого железнодорожного вокзала и проблем с посадкой никогда не имела. Сегодня ее занесло в центр праздное любопытство, о чем она пожалела, так как может вполне опоздать на занятия в компьютерный центр.