Робин Шнайдер - Начало всего

В ответ – молчание и тихий шорох.

– Я не говорил тебе, как назвал свой «Вольво»?

Кэссиди почему-то не смеялась. Наверное, была впечатлена невероятно остроумным именем, которое я дал своему автомобилю.

– Прости, – сказала она. У нее был отстраненный голос, словно она находилась в салоне. – Мне пора.

– Да, мне тоже. Увидимся вечером.

Я рановато оделся и, уложив волосы специальным средством, чем никогда не утруждался, наверное, вечность стоял у зеркала, поправляя галстук.

В душе я немного нервничал. Не из-за того, что веду на танцы Кэссиди: я был уверен, что мы неплохо развлечемся и, как обычно, приятно проведем время со своими друзьями. Просто после номинирования на звание короля у меня было такое ощущение, будто меня толкают обратно в мир, который я с радостью оставил позади.

Я не мечтал о том, чтобы меня выбрали королем. Это было бы лестно, но совершенно ни к чему. Подобные вещи имеют значение лишь короткий миг. И все же я установил будильник на мобильном, выставив время, когда мисс Рид, консультант ученического совета, должна позвать номинантов в зеленую комнату. Название-то какое – «зеленая комната»! Это при том, что речь шла не о красивом уютном зале, а о маленькой пристройке в задней части гимнастического зала с туалетом для инвалидов.

В ожидании приезда Кэссиди я перечитал в «Великом Гэтсби» части с вечеринками. Они были в тему. Я так погрузился в чтение, что не заметил, как пролетело время и, когда мама постучала в дверь, вздрогнул. Уже вечерело.

– Может, тебе стоит позвонить Кэссиди, милый? – обеспокоенно спросила мама. В руках она держала фотоаппарат, который отец купил ей лет пять назад на Хануку [40] Ханука – еврейский религиозный праздник. – громоздкий и допотопный.

– Я позвоню ей, – достал я телефон.

Кэссиди не ответила. Мой звонок был перенаправлен на голосовую почту, а я не видел смысла оставлять ей сообщение.

Однако прошло еще полчаса, а Кэссиди по-прежнему не приехала и не отвечала ни на мои звонки, ни на текстовые сообщения. Тогда я начал волноваться.

Мама заглянула в мою комнату и спросила, что происходит. Она старалась не показывать своего беспокойства, а сама нервно сжимала старый фотоаппарат. Не знаю, зачем я это сделал, но я опустил взгляд на мобильный и сделал вид, будто читаю сообщение Кэссиди.

– Она опаздывает, – солгал я, потянувшись за ключами. – Лучше я сам за ней заеду. Ты ведь не против?

Охранник у ворот жилого комплекса Терис-Блафс давно привык, что я заезжаю за Кэссиди, и пропустил меня, едва взглянув в мою сторону. Малышня снова разрисовала дорогу мелками: привидениями и тыквами. Несколько домов на улице на Саммит-Терис уже украсили к Хэллоуину – на деревьях горели оранжевые огоньки, живые изгороди покрывала искусственная паутина.

Я схватил цветочный браслет и позвонил в дверь с мыслью, что, возможно, наконец-то увижу родителей Кэссиди. Никто не ответил, поэтому я громко постучал и снова позвонил в надежде, что не покажусь слишком назойливым и грубым.

– Добрый вечер! Это Эзра, – крикнул я, чтобы меня не приняли за одного из парнишек, разъезжавших на велосипедах от двери к двери и ратовавших за Церковь Иисуса Христа Святых последних дней. Я приоделся. И был при галстуке!

Мимо проехал лимузин с Томми Янгом из теннисной команды. Его голова торчала из люка на крыше. Он поулюлюкал, и я помахал в ответ. Когда лимузин скрылся за поворотом, я начал паниковать.

Я еще раз позвонил Кэссиди. Спустя пять гудков меня снова перенаправили на голосовую почту.

– Привет, – со смехом сказал голос Кэссиди. – Оставьте мне сообщение из ста сорока знаков с пробелами… о боже, Оуэн, перестань, я тут пытаюсь записать приветствие для голосовой почты… Я извиняюсь. В общем, оставьте сообщение. Или пришлите телеграмму, если дело срочное.

– Эм… – начал я. – Привет. Это Эзра. Я стою у твоей двери, и цветы на твоем браслете уже повлажнели. Хм, прозвучало как-то пошло. Отсырели. Еще хуже. В общем, открывай побыстрее дверь, потому как я залапал весь дверной звонок.

Кто-то боится публичных выступлений, я боюсь оставлять голосовые сообщения. Мне сложно донести свою мысль, говоря куда-то в пустоту и думая о том, что мой голос записывается, когда речь не подготовлена.

Уверившись, что дома никого нет, я вернулся в машину и попытался заглушить панику. Кэссиди исчезла, и я совершенно не понимал, что происходит. А потом, не зная, что делать, я позвонил Тоби.

– Хей! – ответил он после первого же гудка. – Вы двое уже в пути?