Кэролин Браун - Время сестер

– Родная моя, мне так жаль, что ты тащишь этот груз в одиночку. Тебе нужно было обо всем нам рассказать. Мы бы поняли. Он заботится о Брук? – спросил он.

Дана покачала головой.

– В ее свидетельстве о рождении в графе об отце стоит прочерк. Мне было восемнадцать, когда я пришла работать на ранчо, и я занималась на онлайн-курсах колледжа, чтобы получить степень. Вскоре после этого в моей жизни появился он. Он был немного старше меня, и мы жили вместе, но так и не расписались. Он исчез, когда Брук была еще совсем малышкой. Иногда он меня бил, но когда он поднял руку на моего ребенка, я была так на него зла, что сказала ему, чтобы он убирался и больше никогда не возвращался, – всхлипнула она, и слезы начали скатываться по ее щекам.

– И что потом? – спросил Сед.

– Это была его третья измена, о которой я прознала, поэтому я его выгнала. Он так рассвирепел, что даже сказал, что она не его ребенок: он сделал операцию после рождения последнего ребенка от бывшей жены. Ее отец – он, но я так разозлилась, дядя Сед, что сказала ему, что он прав, и слава богу, что она не от него. Когда-нибудь Брук увидит свое свидетельство о рождении. Что я ей скажу?

Ее плечи дрожали от слез и боли. Сед достал до нее своей длинной рукой и вытер слезы. Она схватила его руку и прижала к своей щеке. Пэйтон был прав. Рассказать незнакомцу было намного проще, чем человеку, которого она любила как дедушку.

– Не рассказывай ей больше, чем ей пока стоит знать. Ты и так все правильно делаешь, и тебе не нужно беспокоиться об этом сегодня ночью, дорогая. Сегодня ночью ты отбросишь все печали, ляжешь спать и будешь видеть сладкие сны про своего нового знакомого.

Она опустила руку на диван, не выпуская его руки.

– Я не заслуживаю ничего этого. Ни наследства бабушки, ни Пэйтона, ни дочь, которая так много для меня значит, и уж точно ни тебя.

– Это только ты так думаешь. Мы с Энни смотрим на вещи иначе, чем вы, девочки, – сказал он, убирая руку и вставая. – Утро вечера мудренее, дорогая моя. Поспи немного.

Сед присел на ржавый металлический стул рядом с дверью в свою каморку.

– Энни, у меня душа разрывается. Одна из наших девочек не могла рассказать нам о ребенке, потому что не хотела нас разочаровывать. Другая солгала нам по той же причине. Это так унизительно чувствовать себя настолько любимым, что тебе боятся причинить душевную боль, согласна?

Демоны – это не маленькие красные существа с раздвоенным хвостом, и они не носят вилы в костлявых руках. Уж Харпер знала это наверняка. Ее демон черной тучей парил над ее головой, следовал за ней по пятам и потихоньку отравлял сердце и душу. Это повторялось каждый год четвертого апреля – именно в этот день она подписала бумаги, чтобы отдать своего ребенка. В этот день она вышла из дома незамужних матерей и ни разу не оглянулась.

В ту среду она старалась – Бог тому свидетель, – она старалась изо всех сил. Она приклеила на лицо улыбку и шутила с постоянными посетителями кафе, но к концу дня ее ноги налились свинцом, и она еле дошла до своего коттеджа через лужайку. Она прошлась по комнате, налила тройную порцию «Джека» и поставила стакан на тумбочку.

– Я не стану тебя пить, – сказала Харпер. Она задерживалась взглядом на янтарной жидкости каждый раз, когда проходила мимо. – От тебя мне только хуже. Бабушка, я чувствую, как стены смыкаются вокруг меня. Я не так хороша, как мои сестры. Они могут управлять этим местом без меня, и они заслуживают того, чтобы поделить все пополам, а не отдавать мне свою часть. Я должна собрать вещи и уехать.

Слезы не могут утопить демона. Они только его злят . И все же, в тот вечер по щекам Харпер текли слезы, и она беззвучно рыдала. Наконец она вытащила из шкафа чемодан и бросила его на кровать. Ей оставалось только бороться или убегать, но чтобы бороться со своими сестрами, она должна была им во всем признаться. Легче было убежать и начать все сначала.

Так ты позволишь этому страданию внутри управлять тобой и просто уйдешь?

– Я не могу с ним бороться. Оно сильнее меня, – возразила она голосу в своей голове.

Но разве оно сильнее твоих сестер и Седа?

Харпер подняла чемодан и швырнула его через всю комнату. Он с грохотом ударился о дверь, и вся одежда разлетелась по комнате. Кружевные трусики повисли на вентиляторе на потолке, а бюстгальтер приземлился прямо на лампу рядом с кроватью.

– У тебя все хорошо? – спросила Тауни, без стука открыв дверь. – Боже Всемогущий, Харпер! Кто устроил в твоей комнате этот бедлам?