Бенджамин Вуд - Станция на пути туда, где лучше

С тех пор как я стал взрослым, на психотерапевтов я насмотрелся больше, чем на облака, и каждый был по-своему, неповторимо бесполезен, и в итоге вера моя в психотерапию изрядно пошатнулась. Однако с недавних пор я хожу в группу поддержки для переживших горе, в полуподвале церкви на Десятой улице. Группу мне посоветовал один врач, взамен снотворного. Я заглянул туда однажды под вечер из любопытства – и был поражен, сразу почувствовав себя как дома. Ведет группу Деннис Альма, бывший полицейский психолог. Манерой держаться – прямодушием и теплотой – он напоминает моих любимых учителей, а молчание умеет заполнить трогательной историей, под стать опытному психиатру (истории из его жизни помогли мне лучше осознать свою с точки зрения вины и невиновности: Деннис, когда ему было пять лет, случайно застрелил родную сестру). Раз в две недели, по четвергам, я сижу на собраниях молча, как истукан, и он не вытягивает из меня признаний. Деннис не устает повторять, что наше настоящее не продолжение прошлого, а начало будущего. Понимаю, это всего лишь красивая фраза, а не рецепт от трудностей, но если на то пошло, то и строчка из Софокла – из той же оперы. Я уже почти готов признать правоту Денниса.

С Элишей мы познакомились месяцев через восемь после моего переезда в Нью-Йорк – самого важного моего шага навстречу душевному спокойствию. Она училась на моих бухгалтерских курсах, когда я только начал преподавать, и первые два занятия пропустила. Помню, как она пришла на третье, таща за собой тяжелый металлический чемодан на колесах и не зная, куда его пристроить в пустом зале.

– Поставьте его здесь, возле меня, – посоветовал я, – отсюда не стащат. Скоро и остальные подтянутся.

Она состроила задумчивую гримаску.

– Хм, не знаю. Далековато. Здесь, в чемодане, вся моя жизнь. – Я не понимал, шутит она или говорит серьезно, пока она не села за парту в последнем ряду, поставив чемодан перед собой и положив на него ноги.

– Найдется в нем бумага и ручка? – спросил я. – Возможно, понадобится кое-что записать.

– Не-а, но я все предусмотрела. – Из-под куртки она достала старенький диктофон, поднесла поближе к глазам, будто карманную Библию. – Вы не против, если я запишу? Всяко проще, чем разбирать потом свои каракули. Давненько я за партой не сидела – пожалуй, со школы.

– Я-то не против, но спросите на всякий случай у остальных.

– Не все ли им равно? – отозвалась она. – А если будут против, включу втихаря, вот и все.

– Как ФБР, – усмехнулся я.

– Именно. Если ФБР есть чему у вас поучиться…

Я улыбнулся и продолжил раскладывать по столам фотокопии. Как я помню, на том занятии мы разбирали простейшие балансовые отчеты и денежные потоки.

– Итак, в списке у меня несколько “мертвых душ” – пытаюсь вычислить, кто из них вы. Явно не Родольфо и не Клифф. Может быть, вы Маккензи – это ведь женское имя? Там, откуда я родом, это фамилия.

– Я Элиша, – представилась она.

– А-а. Ясно. Добро пожаловать. – Я отметил галочкой в списке ее имя.

– Рада, что сюда попала. Можно для начала кое-что уточнить?

– Конечно.

– Это ведь бесплатно? То есть никаких скрытых поборов?

– Нет. Курс полностью бесплатный, не волнуйтесь.

– Вот и отлично. – Она сдула челку со лба. – А я сижу тут, думаю: боже, одни эти кашемировые брюки стоят как пол моей квартиры! Надеюсь, этот парень мне по карману.

Я приехал сюда прямиком с работы, в синем костюме, сшитом на заказ.

– Да, мне стоило бы переодеться во что-нибудь менее…

– Уолл-стритовское?

– Я хотел сказать, менее официальное, но вы правы.

– Не стоило бы. Вы же нас учите грамотно обращаться с деньгами, так?

– В целом – да. Но и не только.

– Я вот о чем: чтобы к вашим советам прислушивались, вы и выглядеть должны презентабельно. Если кто-то меня учит распоряжаться деньгами, он и сам должен быть при деньгах. И я уверена, что большинство тут того же мнения. Ну, пожалуй, манжеты и галстук стоит ослабить, рукава закатать, а вот в спортивном костюме приходить ни к чему, вы ведь зарабатываете больше нас. Вот и не стесняйтесь. Вы же в этих делах спец, насколько я знаю. И вдобавок… – она поспешно отвела взгляд, посмотрела в окно, – вы симпатичный.

Каждый вторник, до самого конца курса, я противился соблазну спросить ее лишний раз, почувствовать ее внимание. Я и рад бы сказать, что научить ее основам бухучета было для меня важнее, чем узнать ее поближе, но в те дни стоило ей появиться в классе с влажными, спутанными после душа волосами – и я мгновенно забывал о цифрах, лишь любовался веснушками у нее на шее и думал: что будет, если ее поцеловать? (“Э-э, а разве тут выходит сто шестьдесят четыре, Дэн? – спрашивал кто-то с заднего ряда. – Или у меня калькулятор барахлит?”) Я предполагал, что она примерно одних лет со мной, хотя по повадкам она мне казалась старше – была в ее речи прямота, связанная для меня со зрелостью, житейской опытностью (на самом деле Элиша на год меня моложе, но, опять же, есть в ней некая умудренность, до которой мне далеко). Каждый раз я ждал, что она остановит меня на выходе, позовет вместе с группой в бар, но группа подобралась недружная – да я и не старался их сплотить, – и приглашения так и не последовало. Я твердил себе, что сближаться со студентами – это неправильно, что нельзя смешивать преподавание и личную жизнь, и неважно, что студенты мои – люди взрослые, предприниматели, а я для них личный налоговый консультант.