Чжан Цзе - Тяжелые крылья

Ох, доктор, почему же вы меня не вините, не презираете, а с таким почтением, так терпеливо ждете? Увы, люди часто видят только лгущую маску. Мне нечего бояться, доктор, я хочу, чтобы вы запомнили этот мой странный поступок. Он действительно собирался поцеловать ее в распухшие, с привкусом крови губы. В первый и в то же время последний раз. Однако не сделал этого. Ему показалось, что губы ее гневно дернулись. Могло ли так быть? Нет, наверное, взор его затуманили слезы.

Действительно похоже на предвыборную кампанию Рейгана! Зачем это новое собрание, зачем фальшивые речи; других еще можно обмануть, но Ван Фанляна не обманешь! В прошлый раз уже была полная ясность, голоса разделились так: 887 против 406. Таким образом, Чжэн Цзыюнь выбран делегатом на XII съезд КПК от министерства тяжелой промышленности.

Когда Ван слушал речь министра, ему казалось, будто он глотает нечто очень приторное. Лучше уж было сидеть в кабинете и подписывать бумаги или читать. Но уйти неудобно, поэтому Ван Фанлян начал внимательно изучать людей в зале, стараясь сбить сонливость. Вон женщина сидит в углу и почти откровенно зевает. Ее сосед, словно заразившись от нее, тоже начал зевать. Ван быстро отвернулся от них и стал разглядывать другие лица.

Вот начальник хозяйственного отдела — из тех людей, которые раньше носили господские паланкины и дули в трубы, возвещая о приближении процессии. Сидит в первом ряду, что-то усердно строчит в записную книжку и кивает головой, а на лице такое выражение, будто он внимает императору и уже готов преклонить колени. Раньше и Ван Фанлян разыгрывал подобные спектакли. Всякий раз, слушая все эти неудобоваримые речи, он как заведенный кивал головой и писал что-то в своей книжечке. На самом деле он сочинял в это время стихи. Хорошо, что тогда еще никто не залезал в чужие записные книжки, а то его быстро засадили бы в кутузку, и «великой культурной революции» дожидаться бы не пришлось. Некоторые из этих стихотворений он помнит до сих пор:

В те далекие годы, еще в Яньани, когда выступали руководящие товарищи из ЦК, Цзян Цин неизменно сидела в первом ряду и так же кивала головой и что-то записывала в книжечку. На занятиях в партийной школе Ван Фанлян удостоился чести сидеть с Цзян Цин на одной лавке, за одним столом. Она тогда любила петь веселые песенки, и во время «культурной революции» он отсидел десять лет за то, что имел несчастье лицезреть верховную правительницу в таком неподобающем виде. Недаром говорят: если ты не пострадал, то ты не мужчина. Тянь Шоучэн тоже любит повторять эти слова. Наверное, они будут правильными всегда.

Тянь Шоучэн был выдвинут на съезд кандидатом от одной из провинций. Разве такой метод обоснован? Сколько найдется в провинции коммунистов, которые бы знали Тяня? Даже если он выходец из этой провинции, он сталкивался лишь с ничтожной частью ее населения. Многие не знают и того, коммунист ли он. А он еще собирается представлять на съезде всю провинциальную партийную организацию, быть выразителем ее прав и обязанностей. Разве он имеет понятие о том, что думают, о чем мечтают коммунисты в этой провинции? А разве они могут знать, что он из тех людей, кто держит нос по ветру и озабочен вовсе не мыслями о народе, партии, государстве, марксизме, а только интересами своей карьеры?

Сейчас Тянь Шоучэн всеми способами старается вытеснить Чжэн Цзыюня из списка кандидатов на съезд, и это вовсе не свободный конкурс двух людей. Здесь отразилась нынешняя борьба между силами косности и прогресса в партии. Вокруг Чжэна группируется все больше и больше сторонников реформы, и Тянь чувствует себя неуверенно. Он и сегодня говорит не так легко и свободно, как обычно. Похож на ребенка, которому очень хочется посмотреть новый фильм, а его не пускают. Никогда бы не подумал, что Тянь Шоучэн может быть и таким!