Чжан Цзе - Тяжелые крылья

Если до этого каждый из старичков мог высказывать, что он думает, и мнения разделялись, то сейчас все потупили взоры, притворяясь глухими и немыми… Теперь судьба действа полностью зависела от того, как споет свою партию Фан Вэньсюань.

Сегодня утром, когда Фан столкнулся с Вань Цюнь в дверях министерства, она даже не поздоровалась с ним, только смерила гневным взглядом. Он знал, что она сейчас оформляет перевод на другую работу… Виноват ли он в этом? Он был в командировке, когда Фэн Сяосянь самочинно решил направить ее на один из пригородных заводов под предлогом работы по прежней специальности. Скорость, с которой действовал Фэн, показывала, что он все спланировал загодя. Ну, а если бы Фан Вэньсюань был здесь, разве у него хватило бы мужества возразить? Он не осмеливался углубляться в это. Наверное, если бы сама Вань Цюнь попросила… Но она ни за что не стала бы просить кого-то… Ох, конечно, он погубил ее!

Ясно, что, раз его недруги сейчас вновь взялись за Вань Цюнь, это атака не только на Хэ Цзябиня, но и на него, Фан Вэньсюаня. Перебарщиваете, товарищи! Сколько еще лет вы будете терзать меня по этому поводу?! Что я, преступление совершил? Аморальный поступок? Спал с Вань Цюнь или хотя бы целовался?!

Ему хотелось вскочить и трахнуть кулаком по столу. Разом выложить все свои обиды, сомнения, боль, сожаления, что копились на сердце, чтобы каждый смог убедиться в его невиновности. Единственная его вина в том, что он человек непоследовательный, что ему не хватает отваги до конца порвать с нелюбимой женой. Только эту вину, говоря по совести, и они должны разделить с ним.

Бледнея и дрожа всем телом, он с трудом заставлял себя сохранять спокойствие. Ведь он не Хэ Цзябинь и не должен примешивать к делу эмоции. Главное, что он решился навсегда покончить с этой историей, непременно прояснить вопрос до конца. Приняв такое решение, он неожиданно успокоился. Может, это последнее, что он в состоянии сделать для Вань Цюнь, смыть с нее несправедливое обвинение. Последнее? Значит, они не увидятся больше? Да, они не должны встречаться. Если он не имеет права давать, то не вправе и получать.

— «Народ считает», вы говорите? Какой народ? Прием в партию — чрезвычайно серьезное дело, каждое утверждение тут должно основываться на фактах, лишь тогда оно будет что-то значить. Не могли бы вы высказаться конкретнее, товарищ Хэ Тин?

Хэ Тин не предполагала, что Фан Вэньсюань поведет себя так решительно, это было не в его стиле. Она пришла в некоторое замешательство.

— Я слышала, Го Хунцай говорил об этом.

— И еще был кто-нибудь?

— Ши Цюаньцин.

Фан Вэньсюань тут же встал, подошел к телефону, набрал номер отдела энергетики.

— Будьте добры, попросите товарищей Го Хунцая и Ши Цюаньцина прийти в партком.

Старички на диванчиках, словно придя в сознание, начали распрямлять спины. Атмосфера в комнате наэлектризовалась. Большая секундная стрелка стенных часов двигалась быстро, как бы подстегивая не желавшее идти время. Кто-то, отхлебнув из чашки, закрыл ее крышкой — и все вздрогнули, как от удара грома.

На лице вошедшего Го Хунцая играла плутовская улыбка, обычно свойственная крестьянам, по выражению лица которых нельзя определить их чувства. Ши Цюаньцин, оглядевшись, сразу же низко опустил голову, не зная, куда спрятать бегающие глаза. Он походил на преступника, введенного в зал суда. Фан Вэньсюань хотел все же оставить Хэ Тин шанс сохранить достоинство. Как-никак, товарищ по партии, женщина! Он ждал, что она сама что-то скажет. Но она лишь смотрела остолбенело перед собой. Фан Вэньсюаню ничего не оставалось, как приступить к расспросам.

— Товарищи Го Хунцай и Ши Цюаньцин! Товарищ Хэ Тин утверждает, что вы возмущались образом жизни товарища Хэ Цзябиня. У него-де аморальные отношения с товарищем Вань Цюнь. Не могли бы вы рассказать об этом конкретнее?

— Ничего я не возмущался! — ответил Го Хунцай. — Наоборот, я говорил, что Хэ Цзябинь молодец, постоянно Вань Цюнь помогает. Таких, кто в беде на помощь готов прийти, сейчас мало осталось.

Мало осталось… мало осталось… Эти слова как эхо звучали в ушах Фан Вэньсюаня, наполняя его душу горечью. На диванчиках заерзали. Фан Вэньсюань перевел взгляд на Ши Цюаньцина. Тот всеми силами старался смотреть ему в лицо, но это никак не получалось. Оставалось глядеть лишь на светло-коричневые подтеки на стене, на чайный столик в углу или на красный телефон на столе.

— Я видел однажды, как Хэ Цзябинь очень поздно вышел из дома Вань Цюнь.