Сэнди Тейлор - Сбежавшие сестры

В моем свертке тоже были шарф и перчатки, только сиреневого цвета, и еще книга «Энн из усадьбы Зеленые Крыши».

– Это всегда была моя любимая книга, Нелл, – сказала тетя Бет. – Там рассказана история сиротки, с которой постоянно происходят разные приключения.

– У нас дома никогда не было книг, – призналась я, – но я очень люблю читать. Спасибо вам большое.

– С Рождеством, Нелл.

Мы все повернулись к Олив.

– Ну а ты почему свой не открываешь? – спросила я.

Сестренка медленно и осторожно начала срывать бумагу с коробки. Она подняла крышку, и по щекам у нее покатились слезы.

– Ну что ты, Олив! – Я приобняла ее за плечи. – Почему ты плачешь?

Она повернулась ко мне:

– Это… О, Нелл, это…

Я заглянула в коробку. Внутри, завернутая в мягкую белоснежную бумагу, лежала красивая кукла. У нее было очаровательное личико и золотые локоны, а шляпка, платье и ботиночки были сшиты из нежно-голубой ткани. Я поняла, почему Олив потеряла дар речь. Ни у нее, ни у меня никогда не было куклы. Кукол покупали богатым детям, а не таким, как мы.

– Тебе нравится, Олив? – спросила тетя Бет.

– Это мне? – прошептала сестренка.

– Конечно, тебе!

– Насовсем?

– Разумеется, – улыбнулась тетя Бет.

Олив аккуратно достала куклу из коробки и обняла ее.

– Ты теперь моя, – произнесла она. – И я назову тебя Тетенька Тетя, потому что я люблю тетеньку Тетю и тебя тоже люблю.

– Отличный выбор, Олив, – похвалила Лотти.

Сестренка подошла к тете Бет и обвила ее руками за шею.

– Это самый-пресамый лучший подарок за всю мою жизнь, – сказала она. – Спасибо вам, тетенька Тетя. И вам, дяденька Дядя.

– Пожалуйста, Олив, – отозвался дядя Дилан. – Мы рады, что тебе понравилось.

– Я уже люблю ее и буду любить до самой своей смерти, – с серьезным видом пообещала сестренка.

Лотти тоже приготовила подарки для всех нас. Тете Бет и дяде Дилану она подарила коробку шоколадных конфет «Кэдбери», а Олив получила розовую фетровую сумочку.

Мне Лотти вручила маленькую коробочку.

– А это тебе, Нелл, – сказала она. – С Рождеством.

Внутри лежала голубая стеклянная брошь, которая заблестела на свету. Я приколола ее к кардигану и улыбнулась подруге.

– Она чудесная. Буду носить ее, не снимая, – пообещала я, а потом протянула ей снежный шар.

– С Рождеством, Лотти.

Она взял подарок в руки, и мы все увидели, как игрушечный снег мягко ложится на деревья и олененка.

– Какая красота! – воскликнула Лотти.

В очаге трещал огонь, на елке сверкала серебристая мишура. Я окинула взглядом всю комнату. Тетя Бет и дядя Дилан выбирали, какую конфету съесть первой. Лотти снова и снова переворачивала шар и смотрела, как падает снег, а Олив покачивала куклу на руках. Я почувствовала, как меня переполняет счастье. Нам с сестрой так повезло! Тетя Бет и дядя Дилан могли бы выбрать других детей; Лотти и Эгги могли попасть в эвакуацию совсем в другое место.

Ангел на верхушке елки смотрел на нас сверху вниз, а за окном порхали снежинки. Я знала, что никогда не забуду это особенное Рождество.

В ночь на первое января мы все сидели в церкви у дяди Дилана и слушали звон колоколов, знаменующий начало сорок третьего года. Я думала о нашей семье, о папе, пропавшем без вести, и просила Господа защитить его и указать ему путь домой, в Рэннли-Корт, где его ждали мои братья и мама. Затем, уже направляясь обратно к нашему особняку, я задумалась о том, как сильно происходящее здесь отличалось от встречи Нового года в Бермондси. Там народ высыпал на улицы, кто-нибудь вытаскивал на площадь рояль, мужчины вываливались из «Поросенка и свирели», горланя «Старую дружбу». Колокола звонили во всех лондонских церквях, а суда на Темзе давали протяжные гудки. Возможно, на самом деле Новый год должен быть тихим праздником, как здесь. В тишине проще думать о людях, которых любишь. Я невольно обратилась мыслями ко всем семьям, которые разлучила война, к мальчишкам и мужчинам, которым уже не суждено вернуться домой. По дороге домой тетя Бет держала меня за руку, и мне хотелось сказать ей, что я люблю ее и буду скучать. Она сжала мои пальцы, как будто без слов поняла, о чем я думаю.

Грустно было смотреть, как дядя с тетей пакуют вещи в картонные коробки. Их отъезд сразу же перестал казаться чем-то далеким. Я все еще надеялась: вдруг кто-нибудь постучит в дверь и скажет, что они нужны здесь, в деревне, и уезжать не придется. Но этого не произошло.