Антон Евтушенко - Симптом страха

— Пойти, что ли, синяка терроризнуть? — обратился снова к Ленке Глеб, но она, казалось, его не слышала. Зато его вопрос заставил колыхаться на заднем сиденье скрюченную в три погибели фигуру.

Нэнси проснулась и теперь недоумённо вертела головой, отмечая без эмоций бросовую старину, раскиданную щедро по округе. От едва сдерживаемой нервной зевоты ей заламывало челюсти. Вид у неё был хмурый и безразличный ко всему.

— Приехали? — спросила она и, вцепившись в подголовник, умоляющем шёпотом сообщила впереди сидящей Ленке. — Хочу писать!

— Нэнси нужно поправить макияж, — передала Ленка просьбу Глебу.

— Это всё, что может сообщить мне штурман?

— Солнце, я не виновата, — живо откликнулась Ленка, — что твоими холёными генштабовскими картами пользовался ещё генерал Горох.

Ветерок бесподобно шевелил её филированную шевелюру цвета вызревающего в тени каштана. Лена хотела сказать вместо «холёными» — «хвалёными», но неосознанно и безотчётно вложила в свою речь оговорку в стиле Бубы — ляпсус, как она сама их называла. Зачем надо было это делать, она едва ли могла бы объяснить. Может, такой причудливой манерой она заглаживала перед ним свою вину. Поправлять её никто не стал, все сделали вид, что не заметили, или, может, в самом деле не заметили.

— Здесь даже не обозначены заправки и платные дороги, — с укоризной добавила Ленка.

— Ага, — в тон ей поддакнул Глеб, — только тракты и уезды.

— Да, именно так. Странно, что мы таким макаром попали в Старые Чернильцы, а не в какую-нибудь Тверскую губернию.

— Черницы, — поправил Глеб. — Правильно, Старые Черницы.

— Так мы ещё не в Изборцах? — расстроилась Нэнси, обеспокоенно оглядывая затылочный бугор над воротником Глебовой рубахи в стиле рекламного ковбоя.

— В Изборцах, — успокоил он. — Но «марку» это стоило двадцати лишних километров бездорожья, ободранной полироли и пары сотен жуков, расплющенных по ветровому.

Глеб обернулся к Нэнси и вместо валика затылка она увидела его подвижное красивое лицо.

— Сейчас у магазина припаркуюсь.

— На дорогу, — закричала Ленка, — на дорогу смотри!

Крупная дворняга с валяной шерстью — не собака, а сплошной колтун — трусцой обогнала машину и блаженно посеменила наперерез, учуяв что-то интересное. Резким движением Глеб вогнал педаль в пол по самую шляпку. Автомобиль конвульсивно дёрнулся и Ленка неуклюже клюнула лицом в схемы картографии.

— Твоя коллекция расплющенных жуков сейчас могла пополниться экспонатом покрупнее! — не на шутку разозлилась она. — Я этого тебе, Глеб, ни за что бы не простила.

— Вот же лахудра! — зло обругал он псину и, перегнувшись в открытое окно, заорал: — Что, ласты захотела склеить? Ты бы у меня и сявкнуть не успела, шкура!

— А меньше надо пялиться по сторонам! — ледяным голосом проговорила Нэнси.

— Так ведь… — проговорил Глеб и осёкся.

— На что тебе, любезный друг, даровано зеркало заднего вида?

— Уж точно не для того, чтобы крутить башкой!

— Воу, воу, бабоньки, не всей сворой, по очереди, — запротестовал Глеб, разворачивая машину перед магазином. — Что-то у нас климат в салоне не очень-то здоровый. Надо бы проветрить!

— Это надо тебе… башку проветрить! — огрызнулась Ленка, зашвыривая атлас обратно в бардачок.

С самого утра настроение у всех было подпорчено неожиданной перенастройкой предстоящего вояжа. Накануне, узнав по телефону о готовности Нэнси ехать, но с условием, что Ленка составит им компанию, Глеб не выражая особого восторга, крепко задумался и замолчал, но — поспешив объявить о свободном четверге — был вынужден ответить смирительным согласием. На утро в Ленкиной квартире забряцал звонок городского телефона. Звонил Глеб. Прерываясь на еду, он извиняюще цедил с набитым ртом причину: возникли неотложные дела и он вынужден перекроить свой день. Через четверть или, может, половину часа звонил снова и уверял, что у него всё же получается и он рассчитывает быть в назначенное время. Но в назначенное время серебристо-голубой «тойоты» под окнами квартиры не оказалось. Не появился Глеб и через час. Мобильный телефон плевался длинными гудками и моментально запаниковавшей Ленкой это было расценено, как его нежелание брать «балласт».

— Глупости говоришь, — утешала подругу Нэнси. — У него в самом деле могут быть дела.

Но в душе она радовалась расстроенным планам, так как не видела глубокого смысла в Ленкиной стратегии навязывания. Ко всему прочему Нэнси не успевала выполнить заказ Савелия Витольдовича к сроку и ей не хотелось терять драгоценный день на бессмысленную, как ей казалось, Ленкину затею.