Иван Булах - Деревенская околица. Рассказы о деревне

На крыльях надежды влетел Паша в отдел реализации, а там ему эти крылья-то и пообдёргали. Даже удивляются:

— Нет! Это несерьёзно. Неужели вы не знали, что в городе, где есть знаменитая фабрика, в магазинах не найти нашего простого баяна, а вам сразу давай заказной! Нашу продукцию делят по стране штуками, и только по детским музыкальным школам.

Пошёл к начальнику отдела сбыта. И там впустую.

— Молодой человек, похвально, что вы из самой Сибири, но помочь не можем. На заказные баяны очередь на три года вперёд. И потом, как вы думаете, сколько стоит такая роскошь?

— Не знаю… понятно, что дорого.

И начальник выдал такую цифру, что Паша аж присвистнул.

— Что же мне делать?

— Единственное, что я могу для вас сделать, это помочь баяном с увеличенным резонатором. Баян хороший, концертный.

— Планки медные?

— Нет. Дюраль, а язычок стальной. Да вы не воротите нос. Это я вам, как солдату-сибиряку из Тьмутаракани хочу помочь. А так — у нас за простыми баянами большая очередь.

— Нет. Не надо. Спасибо, хоть растолковали, что к чему.

— Ещё есть один вариант, но это на удачу. Вы походите по рынку. Там на толкучке иногда продают хорошие инструменты.

Погоревал Паша, а что делать? Костя подбадривает:

— Образуется. Раз уж приехал, то используй все шансы. Дежурь по субботам-воскресеньям на толкучке. Купишь. Что ты переживаешь? Жить есть где, с работой я уже договорился, так что, всё по путю. И потом наш уговор, впереди свадьба. Не отпущу.

Так и сделал. Городской рынок, или толкучка, его поразил. Война закончилась недавно, многого не хватало и всё решали эти толкучки. И чего только тут не было! Одежда, обувь, всякая житейская утварь, самодельная мебель, бочки и кадушки, губная помада и гуталин, гвозди и пряники. Визжат поросята и горланят петухи. Но вот и торговый ряд, где продавались гармони и баяны, аккордеоны и патефоны. Это было место, где высокое Искусство пыталось подняться посредством этого «музыкального» ряда.

Было много тех, кому что-то надо купить, но больше тех, кому было интересно, как торгуются, пробуют играть, рядятся и спорят. Вдруг среди визга гармошек, басовых пробных переборов и незатейливых мелодий, как звонкий ручеёк зазвенит-заиграет умелец что-нибудь знакомое, родное и к нему начинает стекаться народ. А умелец стоит, отвернув голову в сторону, тянет меха и чутко прислушивается к звуку инструмента, потом говорит:

— Хорошая вещь! — Ставит инструмент и уходит.

Зачем тогда играл? А кто его знает, может, это просто веление души, а для зевак — развлечение, да и приятно. Удивительную игру тогда можно было услышать не только на концертах. Расходятся с сожалением, переговариваются: «Ну и мастак!»

Но хорошие музыканты на барахолках редкость, это только такие, как бедолага Паша. Как бы-то ни было, а он в свой первый «базарный выход» заработал сорок рублей, а это по тем временам половина средней месячной зарплаты. И случилось это так.

Прошёлся он по толкучке, ознакомился, огляделся. Продаётся много разной музыки, но не то, что надо. И что интересно, все, кто что-то продаёт, сами не умеют играть или чуть пиликают.

Какая-то баба бестолково рядилась и «рекламировала» баян:

— Бери, дядька! Чего морду воротишь? Знаешь, какой он крепкий? Мужик по пьянке об пол грохнул и хоть бы что.

Много перепробовал Паша баянов, но все его не устраивали. Попался один с медными планками, но уж слишком старый, да и просили за него дорого. И тут какой-то мужик окликнул его:

— Слушай, солдат. Спытай мой струмент. Сыграй на ём. Покажи, на что он способный. Сам-то я не умею, Бог таланту не дал.

И Паша показал. Так выдал попурри на русские темы, что когда закончил, вокруг него плотным кольцом стояла толпа, и даже зааплодировали. Во как!

— Хорош баян, — говорит Паша, — кто возьмёт, не пожалеет.

Вот и вся реклама. К баяну сразу кинулись покупатели, рвут его друг у друга. Видишь, как он может звучать! Ценная вещь.

— Слышь, земляк, — окликнул Пашу мужик в вельветовой куртке, — а на гармозе ты сможешь так же сыграть?

— А почему нет? Ну-ка, давай.

На Пашу как нашло: играл так, как будто хотел раззадорить не только туляков, но и себя. А гармонь была хороша. Пела чисто, звонко, задорно, как выговаривала. И что интересно, её купил цыган, купил, не торгуясь. Видать, толк в гармонях знал. Потом, этот, в вельветовой куртке, попросил сыграть на баяне. Сыграл.

А когда шёл к трамвайной остановке, его опять нагнал этот мужик. Говорит: «Сержант, ты не торопись, давай покурим».