Сергей Докучаев - Глиняный сосуд

— Ну и место Вы выбрали. Даже кондиционера нет.

Держа незажженную зажигалку в сантиметре от толстой сигареты, девушка добавила:

— Это то самое кафе из вашей книги, да?

Максим не ответил, разглядывая ее бледное, изможденное отсутствием сна, худое лицо. Вдоль короткой шеи была набита татуировка — змея, ползущая от груди к голове. Подошла полноватая официантка с кофейным пятном на фартуке и, вытащив из-за уха огрызок карандаша, небрежно процедила:

— Слушаю.

— Мне чашку зеленого чая со льдом, — поправив пирсинг в носу, сказала Алена.

Прокол, видимо, был сделан совсем недавно и никак не заживал.

— А вы так и будете сидеть, ничего не заказывая?

— Черный кофе без сахара, пожалуйста.

— Нам сахара не жалко.

— Простите, но я на инсулине.

Официантка недовольно фыркнула и удалилась. Максим проводил женщину взглядом. Вся ее широкая спина была мокрой. Потом он повернул голову в сторону Алены и увидел, что та с любопытством смотрит на него. На вид Алене было примерно столько же, сколько и его бывшей жене Кате. Хотя, что определенного сейчас можно сказать о женском возрасте в интервале от восемнадцати до тридцати? Она поднесла правую руку ко лбу, коснувшись на несколько секунд короткой розовой челки. Принесли чай и кофе. Поменяли пепельницу.

— Максим, как я уже не раз Вам писала, я представляю небольшое, но весьма авторитетное книжное издательство в Москве, — козырнула девушка. — Мы ищем одаренных молодых авторов. Думаю, Вы как раз тот, кто нам нужен. Пока это мнение разделяют далеко не все, но я стою за Вас горой.

Максим хотел что-то возразить, но девушка не дала ему это сделать и продолжила напирать как пехота:

— Не переживайте, над текстом я поработаю. Как-никак, это мой хлеб насущный.

Максим вновь хотел возразить, но девушка вновь перебила:

— Вот черновик договора. Прочитайте.

Она была стоически уверена в себе, но глаза у нее были заплаканными, мутными, словно у безумной. Максим посмотрел на кольцо в нижней губе Алены и, наконец, парировал:

— Спасибо за такое внимание к моей незаконченной рукописи, но я повторяю в десятый раз, что передумал издавать роман.

— Вы даже не прочтете договор? — неподдельно удивилась она, размешивая чай.

Максим отрицательно покачал головой и нервно начал пить кофе большими глотками.

— У Вас нет температуры? Это чудо, что мы храним присланные рукописи в течение года.

— Спуститесь на землю, Алена. Моего таланта недостаточно даже для журнального раздела про дачников. Факт номер один.

— Хватит юродствовать, Максим. Зачем тогда Вы собирались стать писателем?

— Мы все своего рода писатели, со времен Адама. Когда мы сталкиваемся с чем-то впервые, мы даем этому название.

— Максим, литература — это не терапия. Это искусство. Оно может вылечивать вас, помогать в чем-то, но это исцеление никогда не должно быть целью. Ведите тогда дневник, но романы писать… Знаете, сколько таких? Из-за такой терапии постоянно умирает хорошая массовая проза и уже почти умерла поэзия.

— Факт номер два, поэтому давайте забудем о существовании друг друга. Нет смысла издавать плохой, да к тому же незаконченный роман. Мне деревья жалко.

— Разве так сложно сесть за стол и дописать? Давайте я помогу?

— Бог наперед видит, что это не принесет пользы ни мне, ни тому, кому он адресован. Я только смог простить ее, но не оправдать. Не нашел за что уцепиться. Видимо это может только Господь. Положусь на него.

— Не понимаю. При чем тут Бог? Кому не принесет пользы?

— Никому. Факт номер три.

— Факт, — скривилась Алена. — Что такое факт, Максим? Вот стоит мне сейчас снять очки, как Вы превратитесь в расплывчатое пятно. Факты существуют, пока я ношу очки.

— И тем не менее.

— Вам ничего не нужно заканчивать. Доработаем некоторые линии, эпизоды, лишнее и несущественное вырежем. Поверьте, на вашем месте сейчас мечтают оказаться многие. У меня электронный ящик перегружен от заявок.

— Так осчастливьте их, Алена, — не скрывая раздражения, сказал Максим. — Вдруг под толщей графомании сейчас задыхается какой-нибудь новый Чехов или Достоевский. Я-то вам зачем?

Девушка почесала мочку уха, нервно улыбнулась и, то ли шутя, то ли серьезно, сказала:

— Ваш роман отсрочил мой уход в небытие.

Максим оторопело посмотрел на девушку. Она захохотала так, что почти все посетители разом оторвались от своих тарелок и повернулись в их сторону. Пару секунд было слышно только дребезжание вентиляторов.