Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

Про каморку не буду рассказывать, там много чего интересного хранилось. Геннадий Иванович ввинтил яркую лампочку, положил ошейник на стол, открыл нижний ящик. Ящик был забит ключами. Разных размеров, форм, расцветок, тысячи ключей, наверное, Геннадий Иванович собирал их целую жизнь. Он достал жестяную коробку, вытряхнул на стол. Образовалась пирамидка блестящих маленьких ключиков, такие бывают у чемоданных замков, Геннадий Иванович принялся их быстро сортировать и нашёл ключик с какой-то кривой загогулиной. Он капнул на этот ключик чуточку масла, вставил его в замок ошейника и нажал. Замок щёлкнул, и ошейник расстегнулся.

– Ну вот, – Геннадий Иванович протянул ключик, – держи…

– Спасибо.

– Но тут ещё кое-что. – Геннадий Иванович продолжал разглядывать ошейник. – Интересная штукенция…

Геннадий Иванович снял с полки коробочку в потёртом чёрном бархате. В коробочке обнаружились тонкие и чрезвычайно блестящие инструменты, показалось, что хирургические. Трудовик взял один, похожий на длинную иглу, и принялся ворочать ею в ошейнике и рассказывать:

– Сам ошейник железный. Металл твёрдый, но одновременно и мягкий, скорее всего это латунь. Поверх металла ошейник покрыт толстой кожей, скорее всего воловьей. Очень толстая и очень дорогая кожа, сейчас такую найти трудно. Но это ещё не всё, поверх этой кожи идёт ещё один слой плетёной кожи. Тонкая и кропотливая работа, такой ошейник немало стоит. И стоил. Отличная работа. Откуда он у тебя?

– На чердаке нашёл, – признался я. – В старом доме. В своём в смысле доме.

– Ты где живёшь?

– На Сорок лет Октября. Дом тридцать один.

– Дом такой с наличниками?

– Ага. Но он не наш, мы его давно ещё купили.

Геннадий Иванович задумался и стал смотреть в потолок, явно что-то вспоминая.

– Там раньше жил старый учитель, – сказал он. – Историк. Я у него ещё учился, ну, и многие. Интересный дядька был. – Геннадий Иванович улыбнулся. – Интересный. Рассказывал нам про клад Пугачёва.

– Про что?

– Про клад Пугачёва. Емельяна Пугачёва, бунтовщика. Его отряды проходили через наши места, а учитель верил, что они оставили здесь своё золото. Сказка, конечно…

– Почему?

– Отряды Пугачёва никогда здесь не были. Это легенда. А что касается ошейника… Вполне может быть, это на самом деле вещь старого учителя. Ну, а теперь твоя. Вообще наш учитель воевал в Германии, много оттуда привёз разного. Помню одни часы…

– Может, и ошейник немецкий? – перебил я воспоминания славного детства.

– Нет, ошейник наш, немцы так не делают… Наш, но очень старый. Вполне может быть, девятнадцатый век. Ручная работа. Причём с секретом. Вот гляди сюда.

Геннадий Иванович сдвинул немного в сторону плетёную кожу, и под ней обнаружилась небольшая дверка.

– Что это? – я был поражён.

В голове у меня мгновенно промелькнули всевозможные предметы, приводившие к нахождениям немалых кладов. Золотые жуки, потайные кружки, кортики, фуражки, пепельницы и столешницы. В собачьем ошейнике никто сокровища ещё не находил.

– Сейчас мы откроем… – Геннадий Иванович извлёк из воротника булавку и осторожно поддел дверку.

За дверкой не было ничего. Пустота. Какой-то хлам, похожий на истлевшую траву.

– Нету ничего… – разочарованно сказал я.

– Думал, драгоценности здесь? – улыбнулся трудовик.

– Ну как… Да, думал. Клады находятся ведь…

– Скорее всего это не для кладов, – сказал Геннадий Иванович. – Мне кажется, что в этом тайнике передавались записки. Какая-то большая собака, ну, например, сенбернар, работала почтальоном. А в ошейнике переносила наиболее ценные документы. Ну, или письма влюблённых. Так что можешь считать, что это историческая вещь.

Геннадий Иванович вернул ошейник. Я думал, что сейчас он спросит у меня про отца и придётся что-то соврать, а врать трудовику не хотелось.

– Спасибо, Геннадий Иванович, – сказал я.

– На здоровье. – Трудовик принялся собирать ключи обратно. – Приходи.

– Да, зайду обязательно.

Геннадий Иванович с сомнением покачал головой.

Я ушёл. Навстречу по лестнице шагал радиоэлектронщик с гирей, на лице у него было написано страдание. А правильно – не изобретай сейсмограф, не в Японии живешь.

Погода была хорошая.

Возле краеведческого музея грустно мялась привязанная к шлагбауму Катькина лошадь. Значит, Катька на месте. У неё велосипед хороший есть, но иногда она и на лошади рассекает.

По субботам она всегда в музее, ходит сюда как на работу. Да почему «как», на самом деле на работу, она там числится каким-то хранителем. Хранит бесценные прялки и плошки.