Эдуард Веркин - Мертвец [litres]

– Спокойно, бразер, – перебил наглый Сенька. – Метеорит – это святое, ты пойми. Если я его найду, метеорит, мы отсюда в нормальное место переедем…

– Этот метеорит уже сто лет ищут – найти не могут, а ты найдёшь сразу!

– Они все дураки, – улыбнулся Сенька.

– А ты умный? – спросил я.

– А я умный.

– А если ты такой умный, то чего же у тебя…

– Прекратите, – оборвала мать. – Прекратите собачиться. Пусть ищет свой метеорит, не трогай его.

Опять она Сеньку защищает.

А про то, что кусты рубить вредно, мать ничего не сказала. Значит, придётся идти пахать. Убью Сеньку. Ладно, пусть живёт. В конце концов, лучше пахать, чем с каким-то муродом возиться.

– И сколько там? – спросила мать.

Это она насчёт бабок.

– Сколько?

Я не ответил, добивал рассольник, скрипел перловкой, хрустел огурцами.

– Там нормально платят, – влез Сенька. – И работа тоже… плёвая. Там Синицын бригадиром, он каждое лето ребят набирает.

– Ну и правильно, – довольно сказала мать, – ну и хорошо. Месяц-другой поработаешь, это тебе на пользу.

Месяц-другой. Спасибо. Месяц-другой – это значит до августа. Может быть, до середины августа. А мне только на пользу.

– Всё равно летом делать нечего, – сказала она. – А через годик-другой и Сеня пойдёт работать…

– Да-да, – подтвердил Сенька. – Обязательно. Я просто жду не дождусь, как бы пойти поработать! От энтузиазма у меня даже подмышки чешутся! Мы будем вместе там работать – Никита и я, брат с братом, плечом к плечу, как Минин и Пожарский…

Мать поглядела на Сеньку с укоризной, он заткнулся. А про вчерашнюю нашу беседу не вспомнила. То ли не хотела при Сеньке говорить, то ли моё согласие устроиться на работу как-то ситуацию поменяло…

Ладно, посмотрим.

Я потребил последнюю ложку этой баланды, поднялся из-за стола, сгрузил тарелку в мойку и отправился к себе. Полежать, подумать, книжку почитать, там как раз интересное пошло.

Открыл на двадцать седьмой странице, где тайный агент Пински похитил из лаборатории консервативного профессора Блэксворта чертежи генератора Е-вибраций. С помощью этого генератора хозяева агента Пински – миллиардер Морган и президент Вайсхауэр – собирались сдетонировать все взрывчатые вещества на территории Советского Союза. Прочитал восемь страниц. Профессор Блэксворт облучил Е-вибрациями американскую ондатру, американская ондатра сожрала пескаря. Я снял с полки телефон, скрутил провода, позвонил Катьке. Дома её не было, я перезвонил в музей.

– Алло? – Катькин голос был преисполнен холодного официоза, точно я пересёкся с автоответчиком.

– Привет, – сказал я.

– Слащёв… – протянула она разочарованно. – Это ты…

– Что делаешь?

– Читаю, – ответила она.

Она тоже читательница. Читает, такое нынче редко. А родители поощряют, не нарадуются. Для Катьки специально в книжный магазин новинки завозят. Обычно туда только детективы завозят, ну и как грибы солить, а для неё ещё и литературу настоящую. В единственном экземпляре. Задорого.

Это потому, что тетя Шура, Катькина мама, закончила всего семь классов, а хочет теперь, чтобы Катька пошла дальше неё. Катька уже пошла, уже девять классов одолела. И кучу книг прочитала. Спроси её, кто такой Юкио Мисима, а она скажет – японский писатель, который хотел стать диктатором, а только кишки себе расстроил. Всех литературных нобелевских лауреатов знает, а я только эту, которая про Нильса и бешеных гусей сочинила. Сельма Лагерлёф. Ну и наших некоторых.

И вообще она разносторонняя. Катя Родионова.

– А я тоже, между прочим, читаю, – сказал я.

– Опять «Операция «Преисподняя»? – ехидно осведомилась Родионова. – Опять про подземные танки?

– Не, «Последняя война». Интересно. Там про это, про то, как…

– Проклятые капиталисты чуть не уничтожили мир, – закончила Катька за меня.

– Ну да. В общих чертах. Но мы вместе читаем. Можно загадать желание.

– Я загадала.

– Я тоже.

Мы помолчали.

– Слащёв, – сказала Катька через минуту, – ты работать будешь?

– Не знаю. Я сторонник свободы личности…

– Короче, если решишь поработать, приходи в музей. Там поговорим.

И нагло разъединилась. Профессор Блэксворт облучил Е-лучами русскую выхухоль, русская выхухоль сдохла.

Я рассоединил провода, заложил книжку пиковой дамой и вышел на улицу.

Сенька сидел на моём крыльце и изучал карту. У него универсальная карта – он на ней всё обозначает, крестиками – места обнаружения и захоронения своих покойничков, кружочками – места метеоритных экспедиций.