Нина Вяха - Завещание

– Вам крупно повезло. Есть один дом и даже не в Торнедалене.

– А моих денег хватит?

– Хватит, и даже еще останется. Когда вы сможете туда поехать, чтобы все осмотреть?

На следующий день после обеда они отправились в дорогу и, когда въехали во двор белого дома с растущими вокруг него пятью березами и садом, Сири поняла, что здесь-то она наконец сможет обрести свое счастье. Просто обязана.

Наконец-то она смогла вздохнуть спокойно. Сири взяла Онни за ладошку, и тот поднял на нее свои большие глаза и спросил:

– Что это, мама?

– Здесь мы будем жить, мой ангел, – ответила Сири, и у нее на глаза навернулись слезы – от счастья.

Вскоре появился маклер, и они все вместе осмотрели участок. Он был небольшим. Раньше здесь выращивали зерновые, но после размежевания и продажи по частям от участка осталось совсем немного. Здесь даже хлева не было, не то что выгона, и прямо за участком проходило шоссе, по которому на большой и малой скорости проносились тарахтящие тракторы и пыльные машины, но шоссе – это не страшно, ведь всегда можно поставить забор. Зато там были небольшая банька, дровяной сарай и детский домик для игр (Онни не знал, что это такое, прежде он никогда их не встречал), а еще псарня.

– Там мы сможем держать собак, – объяснила Сири Онни.

В самом доме было светло и чисто – совсем не то, что в темной и мрачной усадьбе в Аапаярви, где, казалось, даже сами стены пропитались страхом, и его невозможно оттуда смыть.

Кухня оказалась маленькой и относительно современной – никаких печей для выпечки хлеба или печек для растопки дровами. Зато в гостиной был камин, и оставалось еще достаточно места для большого обеденного стола и нескольких диванов. Бывшим хозяевам дома, бездетной семейной паре лет сорока, пришлось переехать на юг – женщина страдала от тяжелой астмы, и врачи посчитали, что, возможно, ей станет лучше в более теплом климате, поэтому они купили дом в Эстонии и уже успели туда перебраться.

Дом стоял пустой вместе со всей старой мебелью, которую пара не пожелала забрать с собой, и теперь та продавалась вместе с домом. В самой мебели не было ничего особенного, но Сири жадно разглядывала: выкрашенный белой краской кухонный диванчик, садовую мебель из липы и гамак, который бывший хозяин сплел сам, и ее охватывало ни с чем несравнимое чувство, что это все ее, что это ее сокровище, клад, почти трофей. Сири прошлась по дому, по двору, все внимательно разглядывая, осматривая, ощупывая, ощущая себя чуточку зверем, потому что чувствовала, что отныне это ее территория и территория ее детей.

Онни заинтересовали домик для игр и собаки, а Тату понравился сарай с просторной половиной без крыши, где прежде стояли газонокосилка и комбайн, а теперь нашлось бы место и для машины, и для инструментов. Они радостно обняли свою маму, и Сири обняла их в ответ, такая счастливая оттого, что может разделить этот момент со своими двумя мальчишками, своими солнечными лучиками.

– Я беру его, – сказала она маклеру, и они договорились.

Дальше события развивались в стремительном темпе.

Сири отправилась в банк в сопровождении Эско и там они сделали нечто, в чем Сири так и не была до конца уверена. Но она отписала свою часть Аапаярви старшему сыну, который в свою очередь купил ей дом в Куйваниеми. Кроме этого Сири открыла сберегательный счет на свое и только свое имя, куда впоследствии Эско собирался перечислить сумму денег, когда уладятся все формальности с разводом. (Что он и сделал в тот же самый день, когда пришло письмо от властей).

– Но Эско, – сказала Сири, – это же очень много денег. А ведь еще столько же ты будешь должен Пентти. Неужели у тебя действительно хватит средств на все это? А ведь еще нужно построить новый дом!

Но сын заверил ее, что у него все под контролем, и что у нее нет никаких причин ему не доверять своему большом мальчику, который наконец-то поступает так, как и положено старшему сыну. Дрожащей рукой Сири вывела свою подпись на договоре. Впервые в жизни она владела чем-то единолично – очень непривычное ощущение.

Был солнечный зимний день в середине марта. Они вышли из банка, и Эско пригласил Сири в кондитерскую, где они купили кофе и пирожных – такие красивые пирожные, украшенные консервированными фруктами и покрытые слоем желатина. Эско раскраснелся и говорил без умолку. Сири пыталась держать себя в руках, но тоже заразилась от сына его возбуждением. Сладкие фрукты и жирный нежный ванильный крем были очень вкусными, прежде ей редко доводилось пробовать подобные лакомства.