Ровена Коулман - Письмо из прошлого

До этого момента я не до конца осознавала, что именно делаю. Я была героем, крестоносцем. Совершила самый страшный для ученого грех — позволила своим личным надеждам и ожиданиям повлиять на результат исследования. Позволила себе поверить, что могу спасти маму и исправить собственную жизнь. Теперь же я понимаю, что не была готова признать правду. Признать, что у меня нет выхода: я должна сделать то, что должна. И времени, чтобы подготовиться к этому, нет.

Пора остановиться. Не умереть, нет, потому что, если бы я умерла, меня бы помнили и оплакивали. Я сама и то, что я сделала, не должны оставить ни малейшего следа в жизни тех, кого я люблю. Идея просто взять и перестать существовать пугает меня, и теперь я знаю, что стремилась к спасению куда больше, чем осознавала. Я не хочу умирать. Я очень хочу жить. Но я не могу жить, зная, что обрекла многих женщин на страдания.

У меня осталось меньше двадцати четырех часов, чтобы остановить Делани.

Потому что, возможно, я достаточно сделала для мамы и для того, чтобы ее жизнь была сносной, а она сама — способной любить нас. Я достаточно сделала, чтобы вернуть ее к жизни. Достаточно сделала для своей семьи.

Но недостаточно для того, чтобы остановить человека, который породил меня на свет, не дать ему причинить вред другим людям. Многим, многим людям.

Но не он будет платить за свои грехи. Платить буду я.

Потому что я снова вернусь туда. И на этот раз убью его сама.

Вечер наступает медленно. Солнце лениво и неохотно опускается за горизонт, словно разрываясь между желанием продлить этот день и стремлением закончить все дела и отведать наконец грядущей темноты и тишины.

— Мисс Сенклер?

Знакомый голос. Я оборачиваюсь и вижу Уоткинса Джиллеспи. На нем светлый мятый льняной костюм, на шее, несмотря на жару, галстук.

— Мистер Джиллеспи! — Я улыбаюсь, и он присаживается на скамейку рядом со мной.

— Надеюсь, вы не против, что я с вами заговорил? — спрашивает он. — Я не был уверен, знаете ли вы мое имя. Вам кто-то говорил обо мне?

Конечно, я не должна его помнить. Мы встречаемся впервые.

— Мы проходили мимо вашего офиса. Мама сказала, что раньше шила для вас костюмы.

Он выглядит старше и куда потрепаннее, чем в нашу прошлую встречу. Как будто эта реальность быстрее износила его жизненные силы. Довольно долго Уоткинс Джиллеспи просто рассматривает меня. Его водянистые глаза блуждают по моему лицу, и я знаю, что он пытается вспомнить, где меня видел. С тех пор как мы встречались, прошла целая жизнь, моя жизнь, но он все равно узнает меня.

— Старею, — наконец вздыхает он. — У меня есть знакомые, с которыми я общаюсь так, словно мы старые друзья. И старые друзья, с которыми мы общаемся так, словно совсем не знакомы. Вы кажетесь мне и такой, и такой, но я не уверен, какой именно.

— Может, это и так, и так? — с улыбкой говорю я.

— Как ваша мама? — спрашивает он. — Я недавно снова вышел на связь с вашей тетушкой Стефани — после того как она узнала, что ваша мама вернулась в Бей-Ридж. Я подумал, что было бы разумно восстановить наше… общение, но не хотел сваливаться как снег на голову и подумал, что, быть может, будет лучше, если вы сделаете это первыми.

— Уверена, мама выберет подходящий момент и свяжется с сестрой, — отзываюсь я. — Она хочет поскорее продать дом и двигаться дальше.

— Она в порядке? — спрашивает Уоткинс. — Рисс в порядке?

— В полном. Лучше, чем когда-либо.

— А что привело ее снова в Бруклин? — Мистер Джиллеспи немного наклоняется ко мне, и я чувствую его тяжесть у себя на плече. — Она наконец продает этот старый дом, да? Потому что я мог бы помочь в этом деле. Передайте ей мои слова, хорошо? Я буду только рад. Я много кого здесь знаю, много людей с полезными связями. Скажите ей… просто напомните мое имя, и я позабочусь о том, чтобы она получила все, что захочет.

— Я передам, — говорю я, и тут мне в голову приходит неожиданная мысль. — А как вы узнали, что я буду здесь?

— Ну, ты приходила сюда каждый день с тех пор, как приехала. Сидела, смотрела на мост, словно ждала кого-то, а он все не приходил и не приходил, — говорит Уоткинс Джиллеспи, неожиданно переходя на «ты». — Если честно, ты выглядела одинокой и очень грустной. Так что сегодня я решил стать тем, кто должен к тебе прийти.

— А вы знаете Майкла Белламо? — спрашиваю я, с удовольствием произнося это имя.

— Ах да, юный Майкл… Я его знал. Он продал дело отца после его смерти и переехал в Калифорнию.