Генри Крейн: Санта–Барбара I. Книга 1

Семья Кепфелл:

Ченнинг–старший — отец

Мейсон — его старший сын. Мать Мейсона Памелла была первой женой Ченнинга–старшего.

Келли, Ченнинг–младший, Иден, Тэд — дети от второго брака Ченнинга–старшего.

Их мать София.

Семья Перкинс:

Джон — отец

Мариса — мать

Джо, Джейд — их дети.

Семья Ангрейд:

Рубен — отец

Роза — мать

Сантана, Денни — их дети.

Семья Локридж:

Лайнал — отец

Аугуста — мать

Минкс — мать Аугусты,

Уорен, Лейкен — их дети.

Питер Флинт — жених Келли, преподаватель физики.

Работа в Нью–Йорке как поощрение за успешную командировку. Кандидатка в жизненные спутницы. Ночные видения. Что может конкурировать с работой в полиции. Напарник Круза Кастильо. Три дочери. Отец и повар. Помощь соседки.

После своей специальной командировки в страны Латинской Америки полицейский Круз Кастильо не сразу попал в Санта–Барбару. Как успешно справившегося с заданием, его направили в Нью–Йорк.

Круз служил обычным инспектором, работал в паре с другим, таким же, как и он сам, полицейским, которого звали Джекоб Мак–Клор.

У Круза и Джекоба в распоряжении был служебный автомобиль, и они каждый день производили объезд своего участка по заранее спланированному маршруту.

По прошествии некоторого времени Круз Кастильо смог купить себе квартиру на Манхаттане, в большом многоквартирном доме на Пятой стрит — маленькой узкой улочке, пересекающей знаменитую Пятую Авеню. По этому поводу юноша шутил: «Хоть в этом мне повезло, потому что невозможно забыть такой адрес: Пятая стрит, Пятая Авеню…» Только номер квартиры Круза — четыреста десятая — никак не вписывался в эту стройную систему пятерок.

Ну да ладно, зато самый центр большого города! Даже больше того — тихий закоулок в городе, полном шумов.

Две жилые комнаты — гостиная и спальня, а также кухня и прихожая — вот и все апартаменты. Не очень‑то разгуляешься, но Круз был счастлив. Ведь он был молод, независим, обеспечен жильем и работой. Поэтому юноша с большим оптимизмом смотрел в будущее.

Квартира Круза не была большой, однако юноша по праву считал ее уютной. Уют и порядок он стремился поддерживать сам, в этом ему помогала и Линда Дайал — стройная рыжеволосая парикмахерша, с которой Круз познакомился через три месяца после своего приезда в Нью–Йорк.

Девушка оказалась веселой и контактной особой. Она довольно быстро разговорилась с Крузом и открыла симпатичному мексиканцу все уголки своей души, в результате чего после непродолжительного периода совместных посещений кинотеатров и ресторанов молодые люди решили перейти к продолжительному, как они сами планировали, периоду совместного проживания. С ни хотели получше узнать друг друга и проверить свои чувства.

Линда любила чистоту. Когда Круз узнал, что она парикмахерша, он насторожился, ожидая, что девушка будет поверхностной и несерьезной.

Однако с каждым новым походом в ресторан юноша видел, что его опасения напрасны. Линда умела держать себя как истинная леди, в самых разных ситуациях держалась просто, но с достоинством. Круз понял, что она вовсе не принадлежала к той категории молодых парикмахерш, которые не вынимают изо рта жевательную резинку, изъясняются парой–тройкой междометий, а после работы смотрят бесконечные телесериалы — мыльные оперы.

У девушки был развит достаточно высокий вкус, она была умна. Естественно, были и определенные недостатки, однако, кто их не имеет? У самого Круза их было полно.

Однако девушка старалась гасить ссоры, если они возникали. Эта черта характера подруги Крузу определенно нравилась.

И Кастильо с покорностью думал, что если так дело пойдет и далее, их совместное проживание закончится тем, чем оно и должно было закончиться, по все более ярко проявляющимся желаниям Линды — свадьбой.

Было утро. Круз и Линда лежали на широкой постели. Кровать была первой совместной покупкой молодых людей, Линда настояла на замене раскладного диванчика, на котором до того ночевал без особых забот Круз.

— Неужели мы не позволим себе приобрести нормальную кровать, Круз? — говорила девушка, ласково заглядывая в глаза приятелю, а Кастильо замечал, как чувственно подрагивают ее ноздри, и она прячет улыбку.