Ирина Зоткина - Капитан, мажор и… коржик. Часть 1. Санта-Барбара

Фото для обложки Ирина Валентиновна Зоткина

Корректор Леокадия Ган

© Ирина Валентиновна Зоткина, 2020

ISBN 978-5-4498-6739-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тоня

Мыльную оперу «Санта-Барбара» я не смотрела. Мне было всего шесть лет, когда сериал прекратили показывать в России. Но, как короткое и емкое определение запутанных межличностных отношений с налетом мелодрамы и детектива, я употребляла его название довольно часто. Особенно в применении к своей семье.

Сколько я себя помнила, мои родители – Вадим и Наталья Ларичи – дружили с другой парой, Антоном и Ларисой Граевыми. А уж их сын Влад стал моим первым приятелем практически с пеленок. Наши папы были одноклассниками и частенько проворачивали какие-то дела вместе, пока не решились создать общую фирму, занимавшуюся продажей спортивной одежды и инвентаря. Идея оказалась удачной, а друзья – предприимчивыми и энергичными. Лет этак через семь они уже владели небольшой сетью магазинов в Санкт-Петербурге и в паре крупных городов, с крепкими деловыми связями с зарубежными фирмами. Мы с Владом получили неплохое образование: он закончил юридический факультет СПбГУ и уже пробовал свои силы в качестве юриста в фирме наших родителей, а я только-только сдала госэкзамены в этом же ВУЗе и получила диплом по специальности «английский язык и литература».

За это время в обеих семьях произошли события, и давшие повод называть их «Санта-Барбарой». Владику тогда было одиннадцать, а мне всего девять, но помню я разразившийся тогда скандал, как сейчас. Оказалось, что у моей матери и дяди Антона отношения перешли из разряда дружеских в интимные. Когда это обнаружилось, отец от души врезал в челюсть лучшему другу, а потом они растаскивали своих жен, потому что тетя Лариса едва не вцепилась в волосы моей матушке. Мы с Владиком сидели у него в комнате и не знали, что делать, потому что шум и ругань нас изрядно напугали, хотя он, конечно, усиленно делал вид, что ничего подобного. Потом папы вместе напились, мамы проревелись в обнимку, и решено было мирно разойтись. Дядя Антон перебрался в квартиру к нам, а отец съехал на дачу, благо дело было в конце весны. Для меня это было страшным потрясением. Я очень люблю отца и очень сильно обиделась на мать, считала ее предательницей. Я хотела, чтобы отец забрал меня с собой, но он уговорил меня остаться с мамой, пообещал, что всегда будет рядом. Я согласилась, но отношения с матерью стали уже не такими доверительными, как раньше. Я была милой, послушной девочкой, но не более.

Но «Санта-Барбара» на этом не закончилась. Через полгода отмечали день рождения тети Ларисы. Все старательно делали вид, что все хорошо, но потом Владик рассказывал, что, когда мы с мамой и дядя Антон ушли, тетя Лариса не выдержала и расплакалась. Задержавшийся немного отец стал утешать «подругу по несчастью» и доутешался до того, что остался на ночь. На утро заспанный Владик столкнулся с ним возле ванной и пробурчал: «Ну, слава Богу! Давно пора», – чем рассеял все сомнения. А на Новый год сыграли двойную свадьбу. Мы тогда шутили с Владиком, что поменялись отцами, но мне все равно было обидно.

Через год у нас с Владиком появились братик и сестричка. У мамы и дяди Антона родился Ромка, а у отца и тети Ларисы – Надюшка. В дальнейшем в нашей еще более запутавшейся семейной «Санта-Барбаре» воцарились прежний мир и согласие. На целых десять лет.

***

Вчера в нашей альма-матер был выпускной, так что утро для меня началось ближе к полудню. Я выползла из своей спальни помятая, со стоящими дыбом волосами, практически на автопилоте приняла душ и приплелась в кухню в поисках кофе и чего-нибудь перекусить.

– Хорошо повеселилась? – с понимающей улыбкой поинтересовалась мать.

– Отпадно, – зевнула я, усаживаясь за стол с большой чашкой крепкого кофе и порцией омлета, который мне приготовила наша домработница Анна Ивановна.

– Ну, ты дрыхнуть здорова! – выдал Ромыч, оторвавшись от планшета.

– Сынок, пойди-ка погуляй что ли, – сказала мама, – нам с Тоней нужно серьезно поговорить.

Ой, как мне не понравился ее тон! Брательник сцапал с тарелки пирожок и свинтил с кухни. Мать какое-то время внимательно меня разглядывала, отчего мне стало еще более не по себе, потом заговорила: