Вальдемар Лысяк - MW-02-03

А Шагалл ответил:

- Да. Это уже не искусство поющего сильным голосом. Чтобы потрясти людей, надо кричать тишиной.

Именно так крикнул Коссак. Всего лишь раз за всю жизнь. Но быть гением на миг - как это трудно.

А они? Их убили. Мамелюков, ненавидящие их европейцы вырезали в Марселе, в 1815 году. Шволе­жеры проскакали в атаку еще в нескольких войнах и восстаниях, но им тоже не простили. Нескольких из них, а каждый стоил тысячи, убили в Боррони [2] Bourreaugne – оказывается, Вальдемар Лысяк зашифровал так Катынь, когда о ней нельзя было и упоминать (Примечание переводчика) и бросили в общую яму, громадную, будто долина их славы, и по­крытую молчанием еще более страшным, чем та тишина, что грохочет на картине Коссака.

Преступление без наказания. И траурный кортеж, что, правду говоря, природу подавляет...

Так как же мог бы позабыть о них я, сердце которого захоронено вместе с ними, и который без всячес­кой надежды марширует по пейзажам без битв? Я люблю их любовью такой нежной, что нежнее уже и быть не может, и часто думаю о них с отчаянием, читая самое прекрасное стихотворение Казимеры Завистовской, которое называется "Кладбище":

"Крепко уснули - не выйти им в поле,

Не слушать, как косы звенят поутру,

Не видеть, как девки идут сквозь жару

В венках из колосьев, на хлебном раздолье.

Среди православных крестов деревянных

Заснули меж листьев и трав, и цветов,

Им запахи лета не вскружат голов

В зеленых соцветьях, средь звезд молочайных.

Одежды парадные, пояс богатый

Умершим надели в последний уход.

А сверху осталась душистая мята...

Над хатками дым потянулся, растаял...

И в небе, под аркою Царских Ворот

Приветствует их Богоматерь златая."

Все стихотворения в этой главе перевела Людмила Марченко (прим. перев.)

Bourreaugne – оказывается, Вальдемар Лысяк зашифровал так Катынь, когда о ней нельзя было и упоминать (Примечание переводчика)