Вальдемар Лысяк - MW-14-15-16

напротив сыновей (...) Жалко, что Артур Гроттгер не увидал

нас так, иначе смог бы пополнить свое прелестное собрание

рисунков (...) Дети уложили меня в постель, на которой я

провалялся целый месяц. Удивительным было в этот месяц все

мое состояние. Как будто бы и нынешнее окружало меня, но все

время находился я в прошлом (...) Как только опускалась

ночь, в полусне или полуяви, окружало меня все виденное и

сделанное. Мне казалось, будто снова я в обозе, что лежу в

лесу, слышу команды, вижу битвы, убиваю врагов, и ручаюсь,

что на самом деле, в сражениях, я не убил и сотой части тех

царских, что прикончил в этих ночных видениях (...) А в ка-

мине, как и раньше, пылают поленца, и сыплются искры (...)

Ребенком в этих тысячах искр видел я тысячи игрушек! А сей-

час? Сегодня мне кажется, будто эти тысячи искр - это тыся-

чи душ моих павших, загубленных и убитых страшной смертью

братьев (...) И охватила всего меня печаль, когда поти-

хоньку присмотрелся я к тому, что в стране происходит."

М: "Поскольку восстание было уже усмирено (...), следова-

тельно, поручение, данное мне Его Величеством было выполне-

но, я посчитал возможным покинуть сей край (...), где возро-

дилось российское право (...) Повсюду были слышны сомнения,

что с моим уходом западные провинцыии вновь отчуждены будут

для России. Но Божественное Провидение, всегда держащее опе-

кующую длань над Россией, распорядилось иначе! (...) Дос-

тоен внимания факт, что во время самого разгара восстания я

получал отовсюду из Европы и на всяческих языках наполнен-

ные оскорблениями анонимные письма. Помимо угроз смерти от

яда и кинжала, письма эти предсказывали, что никакие сред-

ства нам не помогут, ибо за поляков вступится Европа, и что

у России не будет сил противиться требованиям западных дер-

жав (...) Подобных воззваний я получил более сотни, с раз-

личными карикатурами, оскорблениями, виселицами и т.д. (...)

Я сохранил полную коллекцию всех этих оскорбительных угроз в

качестве исторического документа, доказующего моральное дав-

ление Европы, которое на меня действовало совершенно проти-

воположным образом (...) Заграничные обещания придавали

польским бунтовщикам отваги. Они бездумно верили в содей-

ствие Англии и Франции (...), будто державы эти принудят пе-

тербургское правительство согласиться с польскими требова-

ниями и взяться за возрождение Польши (...) Только все на-

дежды поляков вскоре пошли прахом."

W: "Таким образом Отчизна не возрождается. Нам еще не нужны

английские парламенты, нам не нужна наполеоновская диплома-

тия (...) Мы нуждаемся лишь в крестьянских сердцах и умах, в

которых родилась великая истина: "Громада - то вэлыкый чоло-

вик! " Вы говорите: "Пускай нам поможет Европа!" Говорите:

"Пускай Франция оплатит кровавый долг!" (...) Вы уже готовы

молвить: "Пускай Америка приплывет спасать нас, тем самым

благодаря за героические деяния Костюшки!" С отвращением

выслушиваю я эти ваши речения, ибо вспоминается мне при том

нищий на дороге, в самом соку, который, вместо того, чтобы

зарабатывать на свой насущный хлеб, тянет руку, крича: "По-

могите, помогите!" Вам же отвечу я духом провидца: "Помощь в

лоне нашем, давайте отдадим последнюю рубашку, объединимся

вместе, будем бить направо и налево, пожертвуем на алтарь

Родины последнюю каплю собственной крови: и тогда наша

Отчизна сделается свободной, а если и не для нас, то для

костей наших!" И на этом я заканчиваю свои воспоминания."

______________________________________________________________________

* - Михаил Николаевич Муравьев "Записки "Вешателя", Краков, 1902, издание третье.

Виктор Вишневский "Записки капитана польских войск о 1863 годе", Лейпциг, 1866.

MW: К А Б И Н Е Т Д И Р Е К Т О Р А

ИЗ ЭТИХ КАРТИН...

"Из этих картин (хотя все они живо

стоят перед глазами) я не смог бы

описать ни одной, кроме нескольких,

родственных, скорее уж, слову пись-

менному".

Эдгар Аллан По "Падение Дома Ашеров"

Раз уж я являюсь директором Музея Вечера 367 Дня, у меня, понятное дело, есть и свой директорский кабинет. На каждой из четырех его стенок и на потолке висит по картине, заменяя окно. Это зеркальный кабинет, что вы поймете через мгновение, пусть даже я и не могу вас туда провести. Но я опишу эти пять картин.