Вальдемар Лысяк - MW-14-15-16

жены моей и дочери".

W: "А дети, жена? (...) Кто же, как не любящий отец обязан

работать, чтобы детям в наследие оставить имя истинного по-

ляка? А может ли быть им тот, кто за печью сидит, когда

братья свою кровь за Отчизну проливают? Жена? Разве история

наша не достаточно примеров дает, что истинные польки сами

мужей своих в повстанческие лагеря высылали, когда Ржечпос-

полита того требовала? (...) Оставайтесь с Богом!"

М: "Печальным было прощание мое с женой и детьми".

W: "Даже при величайшем мужестве и духа закале, расста-

ваться с дорогими сердцу людьми и родными местами, когда

уходишь почти что на верную смерть - момент ужасный".

М: "Со стесненным сердцем попрощался я со всеми, возлагая

надежду лишь на Бога; ибо знал я, что в Петербурге не будет

у меня никого, на ком мог бы я опереться."

W: "Я обнял всех со слезами на глазах, с болью в сердце, и в

полночь, 4 февраля 1863 года мы выехали (...) В то время на

восстание выезжали с шумом (...) И знакомые, и незнакомые -

все выбежали, и каждый с объятиями, с благословениями и по-

желаниями на устах (...) Как жаль, что поначалу, сразу же не

воспользовались порывом; жаль, что пришли белые комитеты, и

что все разделены были на белых и красных, и даже черных

(...), лишь в Господе надежда, что и так все хорошо закон-

чится".

М: "Помолившись в Казанском соборе, в 10 вечера я выехал по

железной дороге..."

W: "Наутро, лишь рассвет забрезжил, пошел я в костел Девы

Марии. Ибо желал подкрепить дух принятием Причастия святого

(...) Исповедь была откровенной, с покаянием и верой, и на-

деждой, и проблеском счастия того, которое лишь вера может

дать (...) Уважаемый польский священник так красноречиво

учил о потребности любви к Отчизне, обязанности спешить в

ряды народные, пожертвования кровью и жизнью самой на поле

боя (...), что прямо сердце мое радовалось, и хотелось при-

нять мученническую смерть за польское дело."

М: "Повсюду кипел бунт, ненависть и презрение к нам (...),

проявляемые наглыми выступлениями всяческого вида (...) Рим-

ско-католическое духовенство повсюду было во главе польской

пропаганды, раздувало восстание и внушало это всем, старым и

малым, даже на исповеди".

W: "Последующую ночь провел я среди митингующих (...) Пооче-

редно сыпались речи и проекты. Я же сидел тихо и слушал,

ибо, признаюсь, никак не мог понять, о чем тут разгла-

гольствовать в тот момент, когда в нескольких верстах поля-

ки сражаются за независимость Отчизны (...) А после полуно-

чи взял наконец голос и сказал: "Вот уже шесть часов слушаю

я речи Ваши - если бы сидел на литературном собрании, и две-

надцать слушал бы. Но, по мне, не время теперь ораторство-

вать, но действовать. Поляки бьются за свободу Родины,

польская кровь проливается, и мертвые падают!"

М: "Мятежники повсюду имели собственных начальников (...),

военно-революционные трибуналы, полицию, жандармерию. Сло-

вом - целую организацию, что действовала повсюду без помех,

собирая банды, а в некоторых местностях даже организовывая

регулярную армию, вооружая ее, поставляя провиант и собирая

налоги на восстание (...) Со всем этим следовало бороться."

W: "Нам ничего не оставалось, как спрыгнуть с фиакра, заки-

нуть на спины двустволки, собрать наши вещи и рысью дого-

нять отряд, чтобы вместе с ним добраться до главной армии.

Догнав отряд сей, с первого же взгляда оценил я, что в нем

около 300 человек и более десятка фургонов. Первым же зада-

нием моим было - побрататься с будущими товарищами моими

(...) Спустя полчаса я уже всех их знал, а через час все мы

любили друг друга как братья."

М: "Главные силы повстанцев накапливаются в лесах."

W: "Мы идем лесом, дорога спускается в котловину (...), вок-

руг бивачный шум. Тут разжигают костры, там лошади ржут, и

везде весело, радостно, нет никакой тебе дисциплины! Будто

бы не в канун смертей многих, но в канун свадьбы торжествен-

ной, святочного или там масленичного выезда. Но тут пикет

дает огня. Это пароль, что неприятель близок. Загремел го-

лос командира: к оружию!, и все бросают забаву, смех и ста-

новятся в ряды, а из глаз их так и светится отвага и жела-

ние либо умереть, либо победить!"

М: "Армия наша была в совершенном расстройстве и

только-только формировались из кадровых военных. Размещен-

ные в западных губерниях батальоны были полны рекрутов, что

в апреле 1863 года были безоружны и даже не обмундированы."