Отель оказался просто ужасным. Шумный холл, толпы куда-то проталкивающихся людей, узкие коридоры, в которых сновали подозрительные личности. Позднее друзья сказали нам, что мы, наверное, были первой супружеской парой, остановившейся в этом отеле. Вообще, в отличие от Руди, мне Нью-Йорк не понравился. Многие кварталы, включая Таймс-сквер, ввергали меня в подавленное состояние. Днем побродила по городу. К вечеру поняла, чего бы мне хотелось. За ужином, когда мы обменивались впечатлениями, я сказала: «Руди, поскольку нам придется жить тут несколько месяцев, давай поселимся так, чтобы глаз радовался. Мне кажется, таких мест в Нью-Йорке не так уж и много: Пятая авеню, включая Вашингтон-сквер, юг Сентрал-парка и Риверсайд-драйв». На следующий день мы переехали в уютную маленькую гостиницу возле Вашингтон-сквер. Я занялась поиском квартиры.
Посетив корпорацию «Келлекс», Руди остался от нее не в восторге. «Понимаешь, Женя, большинство их проблем инженерного характера. Все, что требовалось от физиков, уже сделано – Саймоном, мною и нашими американскими коллегами. У них есть подробный отчет с инструкциями, даже два. Я, конечно, попробую им помочь, чем смогу, но не думаю, что мне удастся влезть в те технические детали, которые пока им не даются». Руди выделили большой кабинет на 25-м этаже небоскреба на Уолл-стрит, который был закреплен за Британской миссией. «О, – сказал Руди, – я теперь как финансист с Уолл-стрит!»
И наконец, самое главное событие – я съездила в Торонто и привезла детей. Я начала нервничать задолго до этой поездки, не могла спать ночами. Как они меня встретят? Поймут ли нас? Не будет ли горечи за три с лишним года жизни в чужой стране, далеко от родителей? Насколько они изменились? Ведь у Габи уже начался переходный возраст, и без того сложный.
Действительно, первое, что мне бросилось в глаза, – как они выросли! И, как бы это сказать, немного «одичали». На ум не приходит лучшего слова. Мы много говорили, особенно с Габи, о всех событиях в нашей семье, о том, что происходит в мире. Я рассказала им, почему мы с папой оказались в Америке именно сейчас, а не раньше. Они поведали мне о своих друзьях в Торонто, о маленьких секретах. Я смотрела на их повзрослевшие, но все еще столь детские лица, впитывала в себя их голоса, стараясь скрыть слезы. Постепенно отчуждение, наметившееся между нами за эти годы, сошло на нет и все встало на свои места.
Вскоре после Рождества я нашла подходящую квартиру на Риверсайд-драйв. Встал вопрос о школе для детей. Оказалось, что городские школы на Манхэттене ужасны. Огромные классы, с которыми никак не могли справиться беспомощные старые учительницы. Понятие о дисциплине отсутствовало. Ходили слухи о поножовщине. Все наши знакомые либо посылали детей в частные школы, либо переезжали в пригороды, где школы были хорошими.
Как раз недалеко от нас находилась небольшая частная школа, которая нам понравилась. Обучение стоило дорого, но, оценив наши ресурсы, мы решили, что сможем уложиться в бюджет, если будем экономны. Руди получал чуть меньше тысячи фунтов в год из университета Бирмингема. Налоги были скромными, так что худо-бедно концы с концами сводили. Но вдруг ему повысили зарплату, кажется, на пятьдесят фунтов, и налог более чем удвоился, потому что Руди пересек черту в тысячу фунтов. В итоге наш доход не повысился, а, наоборот, сильно сократился. Руди написал в Лондон, умоляя их вернуть зарплату к старому уровню.
Тем временем он продолжал вникать в проблемы с заводом, который был поручен корпорации «Келлекс». Оказалось, что она проигнорировала все остроумные идеи, придуманные Саймоном и Руди для повышения эффективности процесса разделения. Менять проект поздно, поскольку основные заказы на оборудование уже размещены. Руди сосредоточился на стабильности процесса разделения – теорию стабильности он разработал еще в Бирмингеме.
Инженеры-химики привыкли оценивать стабильность поэтапно. Они делили процесс на несколько этапов, а затем проверяли, как данный этап реагирует на небольшие изменения в предыдущем. И так они проходили по всей цепочке, с первого этапа и до последнего, внося изменения по мере необходимости. Но они никогда не имели дело с заводом, в котором количество этапов исчислялось тысячами, а изменения на каждом из них очень малы. При таких условиях Руди предложил рассматривать процесс как непрерывный и описал его в виде дифференциального уравнения. Это уравнение легко решалось, нужно было лишь подставить в него один коэффициент, измеренный опытным путем. Когда Руди объяснил инженерам-химикам свой метод, они покачали головами и сказали: «Нет, это для нас не подходит. Мы будем работать по-старому. Нарисуем на кульмане первый шаг, второй, третий и т. д. и пройдемся по всей цепочке, шаг за шагом. У нас много девушек-расчетчиц, они все просчитают».
Читать дальше