Мелани Кантор - Смерть и прочие хэппи-энды [litres]

В этот момент Гарри пишет мне, что благополучно долетел. Я радуюсь, увидев его имя на экране, и отвечаю значком поднятого вверх большого пальца. Это все, что я могу сделать в таком состоянии. И в итоге в больницу я прихожу раньше назначенного.

Секретарша тепло приветствует меня, лишь усиливая этим мое волнение.

Я усаживаюсь в приемном покое и принимаюсь бездумно листать бесконечные страницы старых журналов, сосредоточенная в основном на секретарше и ее ответах на звонки. И в какой-то момент я слышу свое имя.

– Да, – говорит секретарша, – я скажу ей.

Она смотрит на меня:

– Дженнифер, доктор Маккензи ждет вас.

Надо же, а ведь еще нет десяти часов. Доктор никогда прежде не принимал пациентов раньше времени. Я ощущаю еще большую внутреннюю дрожь, но, делать нечего, поднимаюсь с места. Стучу в дверь, затем приоткрываю ее и вижу доктора Маккензи.

Его очки в стальной оправе балансируют на кончике носа. Он поднимает взгляд от стола.

– А, Дженнифер, – произносит он, – рад вас видеть. Заходите.

Доктор вводит что-то в компьютер, отворачивается от экрана и окидывает меня изучающим взглядом.

– Вы хорошо выглядите.

Я вздрагиваю.

– Держу пари, вы говорите это всем своим пациентам.

Он откашливается.

– Садитесь, дорогая.

Интересно, могу ли я высказать сейчас свое мнение? Ненавижу, когда он называет меня «дорогая».

Я сажусь в кресло, ставлю сумочку на пол рядом с собой и сжимаю озябшие ладони, пытаясь унять в них дрожь.

– У вас сегодня прохладно, – говорю я.

– Да? Я не заметил. Может, включить обогреватель, если хотите?

– Все в порядке, доктор.

Перед ним лежит моя медицинская карта, и он с самым серьезным выражением лица принимается перебирать бумаги. Едва ли это хороший знак.

Я неловко ерзаю на вращающемся кресле.

Кажется, нам обоим неловко, но у него преимущество: он знает причину, почему я здесь.

Тишина длится, наверно, секунды три и ощущается весьма тяжелой и напряженной.

– У меня есть для вас новости, – начинает доктор.

Я застываю в кресле. Во рту так сухо, что язык прилипает к нёбу.

– Произошла ошибка, – продолжает он.

Я смотрю на него в сильном напряжении – будто превратилась в камень.

Однако я по-прежнему из плоти и крови, ибо сердце мое бьется со скоростью сто миль в час.

– В каком смысле ошибка? – спрашиваю я.

Доктор берет в руки ворох бумаг и, проводя пальцем по краю, выстраивает их в аккуратную стопку.

Почему он всегда так делает? Почему не может говорить быстрее?

Доктор откашливается и произносит:

– В хорошем смысле. Во всяком случае, для вас.

Доктор Маккензи сидит в своем кресле очень прямо, и я тоже выпрямляюсь. Он облизывает кончик пальца и быстро перелистывает несколько страниц из стопки.

– Кажется… – Он снова кашляет.

– Да, доктор?

– Что ж, похоже на то… к сожалению, хотя, конечно, на самом деле к счастью…

Да что с ним такое?!

– Вам дали чужие результаты анализа крови.

В этот момент я, что называется, «плыву».

Я еще слышу его монотонный голос где-то в отдалении, что-то мне говорящий, но меня словно нет в кабинете; его слова ускользают. Все кружится, и комната сливается в одно большое синее пятно.

И следующее, что я помню, – как доктор Маккензи наклоняется надо мной, хлопая по щеке.

Я ощущаю его кислое дыхание.

– Вы в порядке, Дженнифер?

Я пытаюсь сфокусировать на нем взгляд.

– Ну вы же мне это и сказали, доктор, – замечаю я, потирая щеку.

Он улыбается с явным облегчением.

– Да, – подтверждает он. – Да, это так. – Потом берет меня за руку и похлопывает по ней. – Давайте я помогу вам снова сесть в кресло.

Доктор не слишком твердо поднимает меня (я обхватываю его рукой за плечо), затем неуклюже опускает в кресло и возвращается за свой стол, потирая поясницу.

Он наливает нам обоим воды и глотает из своего стакана.

Я жадно осушаю стакан за считаные секунды.

– Мне очень жаль, что мы подвергли вас такому испытанию, – произносит доктор. И продолжает говорить, не оставляя пауз для вопросов, которые могли бы у меня возникнуть: – Я так рад сообщить, что мы ошиблись. В кои-то веки. Так намного лучше, Дженнифер. Вам, очевидно, потребуется время, чтобы оправиться от этой отличной новости, и я уверен, что вы будете очень сердиты на меня, но я должен извиниться и просто сказать: мой персонал состоит из обычных людей. Если бы не медсестра, с которой вы говорили до того, как поехали в спа-салон, мы, возможно, не заметили бы ошибку. – Он словно намекает, что я все равно хорошо провожу время, так в чем же проблема? – До тех пор, пока ваше неожиданное выживание не привлекло бы наше внимание к этому вопросу. Или… ну ладно, не важно.