Мелани Кантор - Смерть и прочие хэппи-энды [litres]

– Нет, конечно.

Мы принимаемся за еду, глядя друг на друга, как юные любовники в начале романа, держась за руки и пробуя из тарелок друг у друга, и это весьма кстати, потому что так я могу скрыть, что почти не ем. Я совершенно не голодна.

А затем, словно увидев, что все идет слишком хорошо, мое тело решает показать мне, кто здесь главный.

Я выскакиваю из-за стола и бросаюсь в уборную, чувствуя себя как-то странно. Мне жарко, над верхней губой выступил пот. Я быстро смачиваю одно из полотенец холодной водой и прижимаю его к лицу, надеясь остудиться.

– Не поступай так со мной, тело, – умоляю я. – Не сейчас! Не подводи меня, позволь насладиться последними минутами радости. Пожалуйста! И если ты это сделаешь, я обещаю, когда придет время, я буду вести себя смирно.

Из носа начинает капать кровь. Черт!

– Ты в порядке? – с озабоченным видом спрашивает Гарри, когда я возвращаюсь к столу. – Тебя не было так долго, что я задумался, уж не придется ли мне тоже ворваться в дамскую комнату.

Я улыбаюсь этой мысли.

– Ага. Теперь я в порядке. Отбой тревоги. Тебе не придется спасать меня.

После ужина мы возвращаемся через приемную, и я жду, что мы поднимемся в наш номер, когда Гарри вдруг говорит:

– Погоди минуту.

Я морщу нос.

– Расслабься, – продолжает он, – тебе это понравится. Теперь повернись-ка.

– Какой еще фокус ты припрятал в рукаве? – интересуюсь я, когда он разворачивает меня спиной к себе.

– Волшебство.

Я чувствую, как он роется в кармане, а затем моих век касается шелк, и Гарри завязывает мне глаза.

– Гарри! Ты не должен делать это в приемной.

– Перестань обо всем беспокоиться. Лучше возьми меня за руку.

Я беру его за руку и отправляюсь с ним вслепую, не имея ни малейшего понятия, куда он меня ведет. Видимо, мы идем по коридору, потому что звуки вокруг меняются и я слышу, как Гарри открывает дверь.

Мы проходим дальше, и от щелчка замка у меня вздрагивает сердце.

– Где мы?

– Ты готова?

– Не уверена.

– Ну, не важно. – С этими словами он снимает повязку.

Секунду-две я моргаю.

Мы в каком-то маленьком приватном кинозале. Тут четыре красных бархатных диванчика, двойные «места для поцелуев».

Я оглядываюсь, разинув рот.

– Это все ты устроил? Это же гвоздь программы!

– Давай посерьезнее. Просто садись и устраивайся поудобнее, – Гарри указывает на диван. Все еще с открытым ртом я усаживаюсь, а он располагается рядом.

– Отлично, – говорит он и начинает шарить по полу.

– Что ты делаешь?

Он выпрямляется и протягивает мне аккуратно завернутую прямоугольную коробочку.

– Потому что я люблю тебя, Салли.

Я остолбенело моргаю.

– Отрой ее.

Я срываю обертку.

– О Боже, – выдыхаю я. – «Малломар». Лучшее печенье всех времен! – цитирую я фразу из любимого фильма. – Мы что, собираемся смотреть «Как Гарри встретил Салли»?

– Ну конечно. Мы отметим наш собственный Новый год вместе – и будь что будет.

– О, Гарри! – восклицаю я, всплеснув руками. И целую его. – Это лучшее, что кто-либо когда-либо делал для меня!

– Запомни эту мысль. – Гарри встает и выходит из зала, а я думаю о том, как мне повезло с ним и как все это безумно. Через минуту он возвращается и снова усаживается на свое место.

– Итак, пожалуйста, выключи телефон. Фильм вот-вот начнется.

– Мой телефон и так молчит весь день.

– Хорошо. Не хочу, чтобы тебя что-то отвлекало.

Свет гаснет, и Гарри берет меня за руку. Я передаю ему коробку печенья.

– Хочешь одно? – шепчет он.

– Не сейчас.

Начинается фильм, и я смотрю его с таким интересом, будто никогда не видела прежде. Гарри жует печенье. Я подхватываю все любимые реплики, а один раз пронзительно кричу:

– Ореховый пирог, ореховый пирог!

И он кричит это вместе со мной, хотя раньше всегда надо мной смеялся. Мы подпеваем песням «Сюррей с бахромой наверху» [35] Первоначально – песня из мюзикла 1943 года Роджерса и Хаммерштейна «Оклахома!..». Сюррей здесь – легкий четырехколесный экипаж с декоративной бахромой. и «Это должен быть ты!». Сегодня Гарри поддерживает меня решительно во всех моих слабостях.

К тому времени, как Билли Кристал мчится на Таймс-сквер, чтобы перехватить Мег Райан до новогоднего бала, я уже плачу, словно боюсь, что он не успеет. Когда он произносит культовую фразу: «Когда понимаешь, что хочешь провести остаток своей жизни с кем-то, ты хочешь, чтобы остаток твоей жизни начался как можно скорее», – я окончательно расклеиваюсь. Гарри обнимает меня за плечи.