Елена Посвятовская - Жила Лиса в избушке

Вот нахал, с восхищением думала Лара, просто наглая морда. В лифте Коробов пел ей на ухо “лепестками белых роз”, прижимая к груди бутылку джина из бара. Она, запрокинув голову, смеялась вверх. На своем этаже почти ползли по темным коридорам, Лара два раза упала, умирали со смеху, старались потише, конечно, ну а как потише-то.

Двери лифта разъехались, и Аня выкатила сервировочную тележку на этаж. Вернее, на дежурного охранника Ежова, который совершал обход по спящему отелю.

— Ты чего здесь? — изумился Ежов.

Аня вздохнула, что ночной рум чем-то отравился, не в отеле, слава богу, и час назад уехал домой умирать, двум другим не дозвониться, а Аникеев гасится от армии в дурке. Уговорили только ее, благо живет рядом, вот и пришлось ей напялить пиджачок румсервиса и топать в номер, не повару же идти. Аня работала менеджером ресторанной службы, все движения и текст румсервиса знала назубок, ей и идти, другой запутается, а нельзя — не мотель ведь.

— Тебе идет, — Ежов оглядел прекрасную Аню в белоснежных перчатках и синей форменной курточке.

Она шагнула к номеру и постучала. Красиво пропела: обслуживание в номерах.

— Удачи, Анечка, — махнул Ежов.

Аня попружинила улыбкой, потом установила ее, щедрую, окончательную, и, ослепив Ежова напоследок, толкнула тележку в распахнувшуюся дверь.

Открыл мужчина, пьяный, муторный, громко икал, выговаривая ей за ожидание, — в галке халата тощие волосы на груди. Аня вздрогнула, увидев у окна абсолютно голую женщину, постаралась взять себя в руки, но улыбаться перестала. Спросила, куда поставить тележку, быстро превратила ее в круглый стол, подняв деревянные крылья по сторонам, ловко скинула крышки-клоши, скороговоркой презентуя закуски. Сверкали белые перчатки, в серебряных клошах дробился свет ламп.

Женщина у окна шаталась, пытаясь открыть французское окно, молча и ожесточенно выкручивала ручку. Бросила все и попыталась закурить, путаясь в сигарете и зажигалке, чертыхалась, как грузчик.

После двух затяжек снова рванула окно на себя.

— Помоги мне, — хрипло попросила Аню.

Зажмурилась и потрясла головой, когда обнаружила, что девчонка из румсервиса осталась стоять на месте.

— Оно не откроется до конца, — просто сказала Аня. — Только вот это положение проветривания. В целях безопасности гостей. К тому же балкон за окном общий, единый для шести номеров. Выйти туда невозможно.

Ее дружелюбие не обмануло Лару, даже скомканную алкоголем. Что-то неправильное, тревожное было в ночном румсервисе, какое-то бездонное превосходство мерещилось Ларе в темно-серых глазах, она даже слегка протрезвела и, путаясь в рукавах, кое-как натянула халат.

— Слышь, ты, побегайка... — нужно было срочно навести справедливость, наказать мерзавку.

— Всё, Лара, всё, — мужчина шагнул между ними и нетерпеливо расписался в воздухе.

Аня протянула ему счет:

— Поставьте потом, пожалуйста, тележку в коридор, чтобы она вам не мешала, или позвоните мне — я заберу.

Лара ахнула за спиной Коробова, прорываясь из-под его локтя к столу:

— А где мое шампанское, дрянь?

Мужчина закатил глаза и кивнул Ане на дверь.

Она уже выходила, когда за спиной раздался грохот. Видимо, Лара рванула куда-то: не то за шампанским, не то остановить девчонку, чтобы посчитаться за чванство, за летящую спинку. Не удержалась на ногах и, падая, сорвала со стены портьеру, за которой пряталась дверь-проход в соседний номер. Полулюкс Коробовых соединялся с соседним стандартом двойными дверями, и, если заезжала большая семья, они открывались, превращая пространство в привольный люкс. Двери между номерами ничем не прикрывали, не занавешивали — кто против-то? — их и не замечали вовсе. Но на прошлой неделе дети проживающих чем-то исцарапали дверь-проход. Особо не видно, но решили до покраски прикрыть ее золотисто-коричневой тафтой в цвет обоев.

Вот в этой самой тафте и барахталась внизу полуголая Лара Коробова, проклиная жизнь и Петербург. Муж пытался ее освободить, гладил по голове, причитал вокруг, икая.

— Что это? — заплеталась языком Лара, показывая на дверь. — К кому ты нас, сука, подселила?

— Ваш номер с опцией. При желании его можно превратить в люкс. За дверью еще одна комната, — Аня уже стояла на стуле, ловко возвращая занавес на место.

— Там кто-то есть? — с ужасом спрашивала Лара мужа. — Я не буду тут жить! Мы переезжаем, понял? Ты понял меня?

— Там никого нет, уверяю вас. Но если вы настаиваете, мы попробуем найти для вас другой номер.