Елена Посвятовская: Важенка. Портрет самозванки

В дверь позвонили, когда Спица только-только прикурила. Она вздохнула, отгоняя дым. Открывать только ей, хотя бы потому, что она стоит. Тата, вернувшись из какого-то блуда — две ночи не было, — спала, свернувшись изящным калачом, а Важенка мыла голову в ванной. Еще две обитательницы двухкомнатной общажной хрущевки уехали в город или по магазинам где-то здесь, в Сестрорецке. Зажав сигарету в уголке рта, она возилась с замком.

За дверью стояли старший администратор Глебочкина в шляпке-таблетке с вуалью, комендантша и парочка комсомольских прихвостней с тетрадкой. Ну, как стояли — подергивались от нетерпения. Примерно раз в два-три месяца они врывались в квартиры персонала “Сосновой горки” с целью найти и изъять притыренные из пансионата продукты и инвентарь. Рейд любили начинать с общажной элиты, с поваров, — из их квартир разве что дым не валил в эти минуты: распаренная Глебочкина вытаскивала оттуда коробки с растворимым кофе, чаем, горошком и джемами “Глобус”, компотами ассорти, забирали все, на чем был артикул, а вот мясо и колбасу не вырвать, повара костьми ложились — докажите сначала! Пока там рубились, остальные квартиры стремительно заметали следы.

Обычно комиссию встречали уже приветливо, в чистенькой, скромной обстановке, без излишеств. На стене плакат сияющей “ABBA” — блестки, улыбки, еще сплоченные, накрепко женатые друг на друге. У Спицы над кроватью великий плюшевый сюжет, целый коллектив настороженных гордых оленей. Покрывала натянуты.

Сегодня начали с горничных. Твою мать, подумала Спица, прикрыв от дыма левый глаз.

Отступила в сторону, пропуская “налетчиков”. Они сразу пробежали в центр комнаты.

— Вот, полюбуйтесь, Любовь Викторовна, — комендантша всплеснула руками на зеленую настольную лампу. — Ваша же! Вот как они проносят?

Обычно все разговоры с администрацией вела Лара Василенок, высокая красавица белоруска, умеющая спокойно и нельстиво договариваться с властью, жалящая их каким-то особым уважительным подходцем. Она кивала, сокрушалась, недоумевала, не предавая при этом ни себя, ни девочек, умела объяснить и отстоять многие вещи, и вот уже незваные гости причитают на пороге: “Вы уж, Ларочка, приглядите за ними, вы постарше будете, девочки без родителей, из деревни многие, вот и не знают, как надо”.

— Я сама из деревни, — Лара горделиво откидывала голову назад.

— Оно сразу и видно, — приглушала голос комендантша, имея в виду уже что-то хорошее, патриархальное.

Лара обещала приглядеть, хлопала дверью — руки в боки, — выдыхала матерно. Но Лары нет, а Спица поддерживать такой скользкий разговор не умела.

— Так вроде вы сами дали нам эту лампу при заезде, — Спица сама не знала, на что надеялась.

— Спицына, да ты совсем, что ли? — задохнулась комендантша. — И шторы эти выдала, и плед немецкий. Девки, да вы совсем оборзели! Голикова, хватит делать вид, что ты спишь.

Комендантша подскочила к Тате и содрала с нее отличный гэдээровский плед. Спица поморщилась. Сонная Тата красиво выгнулась, потягиваясь, села на кровати. “Слушайте, вы так кричите”. Вполне по-светски высказалась.

Комендантша уже колотила в дверь ванной.

— Кто там? — Глебочкина ткнула в Тату подбородком.

— Любовь Викторовна, я спала, вы же видели, — желто-зеленые глаза Таты совсем прозрачные, с крапинкой.

— Там Ира наша, — сообщила Спица.

— Важина, открывай давай, — комендантша снова нервно подергала дверную ручку.

— Сейчас, сейчас, — кричит из-за двери Важенка.

Вышла красная, мирная, в жирном креме и махровом халате Лары, тюрбан на голове. Вот в этот-то тюрбан и вцепились проверяющие взгляды.

— Мама полотенчико прислала, — любовно потрогала тугой узел Важенка.

Из ванной разочарованная комиссия вышла через минуту.

— Игорь Кио, — усмехнулась Глебочкина прямо в Важенкины глаза. — А где все полотенца? Можно подумать, вы без них обходитесь.

— Девочки, — строгая Важенка повернулась к Спице и Тате. — Где ваши полотенца?

Два казенных полотенца она быстро обернула в коричневое платье Лары, сорвав его со змеевика. Бесшумно сдвинула в сторону стиральные и чистящие порошки, белизну, соду, толпившиеся у чугунных ножек ванны, и сверток туда, под нее, в самый дальний угол — без фонарика точно не разглядеть. Еще одно полотенце обмотала на талии, а сверху Ларин объемистый халат.