Катя Миллэй - Море спокойствия

Я оглядываю Клэя с головы до ног и в знак одобрения склоняю голову набок.

– Ты тоже, – говорит он, открывая передо мной дверцу машины. Честно говоря, я не понимаю, зачем он меня пригласил. Сказал, что хочет, чтобы я своими глазами увидела то, ради чего столько времени просиживала штаны. Только я и так уже все видела, вряд ли на стене работы будут смотреться как-то по-другому.

Выставка открывается в девять, поэтому все финалисты должны зарегистрироваться и записаться на интервью до десяти часов. Дорога до галереи займет час, так что мы приедем вовремя. Интервью Клэя назначено на одиннадцать, а значит, у меня будет время пройтись по выставочным залам и ознакомиться с работами его конкурентов, хотя мне трудно представить, какие у Клэя Уитакера могут быть конкуренты.

– Держи. – Клэй подключает к автомобильной магнитоле плеер и вручает его мне. – Подумал, нам не помешает музыка в дороге, раз уж мы исчерпали все темы для разговоров. Будешь выбирать песни.

У меня нет желания выбирать песни. Я хочу лишь прислониться головой к стеклу, закрыть глаза и представить, что еду в итальянский ресторанчик в Брайтоне. Я включаю плеер, выбираю первый попавшийся плей-лист и запускаю его. Звучит не классическая музыка и не унылые песни о любви – значит, сойдет.

После того вечера в среду я больше не приходила к Джошу. Отпустив его руку и выбравшись из грузовика, я пообещала себе, что в следующий раз переступлю порог его гаража, только когда буду готова ответить на любые его вопросы. И я хочу сдержать это обещание.

Почти всю дорогу я мысленно подбираю правильные фразы, по сотне раз переставляю слова, потом нахожу новые и начинаю все заново. Когда через час мы подъезжаем к галерее, щеки у меня мокрые от слез – я даже не помню, как начала плакать.

На выставке мы в первую очередь регистрируем Клэя, а после находим зал, где вывешаны его работы. Это одно из больших помещений, где вместе с ним выставляются еще два художника. Картины Клэя занимают самую длинную стену. Многие из них мне знакомы. Одни он готовил в качестве портфолио для поступления в колледж. Другие рисовал с меня. Но все мое внимание приковано не к ним, а к тому, что висит в центральной части стены – нечто совершенно уникальному.

И превосходному.

В центре экспозиции – мозаика из шестнадцати рисунков. Каждый из них представляет собой части моего лица, сложенные вместе как пазл. Теперь понятно, почему я здесь. Он не показывал мне эту работу. Я даже не знала о ней. Мне вдруг хочется выбежать из зала.

На выставке появляются первые посетители: они обсуждают рисунки, задают вопросы Клэю и еще двум девушкам, Софи и Миранде, чьи работы тоже представлены тут. Я стараюсь все это время стоять лицом к стене, будто рассматриваю одну из картин Софи, пока Клэя не вызывают на интервью.

Как только он уходит, я решаю осмотреть остальную часть экспозиции. Можно начать с конца выставки, поскольку многие посетители еще туда не дошли, и там спокойнее. Я устремляюсь в самую глубь здания, в один из малых залов.

Поначалу я не понимаю, куда попала. В третий раз в жизни земля уходит у меня из-под ног, и я изо всех сил пытаюсь устоять.

Потому что здесь он.

Его лицо. И это не кошмар. Не воспоминание. Он, настоящий, смотрит на меня. А я – на него. Происходит то самое мгновение, которого я с ужасом и надеждой ждала с того дня, как вспомнила, что он сделал со мной.

Имя на табличке рядом с картинами гласит: Эйдан Рихтер. Он учится в школе в одном из городов неподалеку от Брайтона. Лицо передо мной принадлежит парню, который меня убил.

В моей душе все взмывает и тут же опадает. Я слаба и сильна. Я напугана и храбра. Я потеряна и найдена. Я здесь, и меня нет.

Я боюсь, что снова перестану дышать.

Он стал старше, как и я, но ошибки быть не может. Я помню его лицо так же хорошо, как каждый шрам, который он на мне оставил.

Я хочу убежать. Заплакать. Закричать. Упасть в обморок. Я хочу ударить его, разорвать, убить. Спросить у него «почему?», как будто у такого поступка может быть причина.

– Почему? – Это и шепот, и крик.

Я произношу это слово, и не только в своей голове. Выбираю его из тысячи слов, которые могла бы ему сказать. Задаю вопрос, на который нет ответа. А может, ответ все-таки есть? Вдруг он один во всем мире, кто может мне его дать?

Даже не знаю, ответ на какое почему меня интересует. Почему ты это сделал? Почему выбрал меня? Почему ты здесь? Почему я здесь? Почему?

Он смотрит на меня с каким-то испугом, и сейчас это единственное, что может обрадовать меня. Отлично. Многие меня боятся. Девчонки в школе. Мои родители. Даже Джош Беннетт иногда. Но мне необходим лишь страх этого парня.