Катя Миллэй - Море спокойствия

Я киваю. Он явно знал не больше меня. Конечно, рассказывая ему об этом, я словно бы предаю ее. Но мне нужно с кем-то поделиться. Нужно попытаться понять. У меня чувство, будто я иду ко дну.

– Как такое возможно? Она – и девственница?

– Больше нет, – отвечаю я.

– Так вот что случилось. – Дрю сразу же становится серьезным. Это даже не вопрос.

– Да.

– И по этой причине вы расстались? – недоумевает он.

– Я не знаю. Сам ничего толком не понимаю. Она сказала, что изломана и использовала меня, чтобы уничтожить последнее, что в ней осталось.

– И что это значит?

Я просто качаю головой. У меня нет ответа. Сам задавал ей тот же вопрос, но она мне так и не сказала.

– Бессмыслица какая-то.

– В ее поведении вообще мало какого-либо смысла. С того самого дня, как она появилась здесь. Она просто пыталась делать вид, что это не имеет значения. Я тоже. – Еще никому я не рассказывал о ней так много. И когда слышу свои собственные слова, понимаю, как они звучат.

– Ты ведь знаешь, что она любит тебя?

– Это она тебе сказала? – К моему стыду, в моем голосе проскальзывает надежда.

– Нет, но…

– Я так не думаю. – Не хочу, чтобы он жалел меня с моими напрасными надеждами. Она либо сказала это, либо нет. Не сказала. Хотя я тоже не признавался ей в любви.

– Джош…

Но Дрю не успевает закончить фразу, потому что его мама зовет нас к ужину. Я выхожу из комнаты прежде, чем он сможет что-то сказать.

Мы заходим на кухню. Миссис Лейтон обнимает меня, а Дрю направляется к компьютеру, чтобы поставить музыку – сегодня его очередь. Все как обычно.

Только Солнышка с нами нет.

Мы уже как раз собираемся расставлять блюда на столе, когда мистер Лейтон окликает нас из гостиной, где всегда перед ужином смотрит новости. Миссис Лейтон кричит ему в ответ, чтобы он выключал телевизор и шел есть, но он снова просит нас подойти. Должно быть, она уловила в его голосе особые интонации, поскольку на этот раз не возражает и идет в гостиную. Мы следуем за ней.

Я понимаю, что сейчас то самое мгновение – до какого-то важного события. Когда все еще знакомо и понятно. А через миг все изменится. Таких мгновений в моей жизни было несколько. Это один из них: я иду с кухни в гостиную, прежде чем увижу лицо на экране телевизора в доме Лейтонов перед воскресным ужином.

Я не сразу понимаю, для чего мистер Лейтон позвал нас сюда, пока вслед за остальными не перевожу взгляд на экран. Тогда-то мне все становится ясно. Самих слов я не слышу, поскольку изображение словно орет мне в лицо на всю громкость, отчего заглушает все прочие звуки. Мистер Лейтон перематывает видеозапись назад и включает воспроизведение, но я по-прежнему с трудом разбираю слова.

«Сегодня днем полицией был арестован Эйдан Рихтер, ученик средней школы. Он признался в совершенном в 2009 году жестоком избиении и покушении на убийство Эмилии Уорд, которой в то время было пятнадцать лет; местные жители ласково называли ее пианисткой из Брайтона. Практически три года это преступление оставалось нераскрытым – до сегодняшнего дня. Утром Рихтер, которому на момент преступления было всего шестнадцать лет, в сопровождении родителей и своего адвоката сам явился в полицейский участок с повинной. Другие подробности дела не разглашаются, а также никто из родственников преступника и потерпевшей пока не давал никаких комментариев. Пресс-конференция назначена на завтра в 9.30 утра».

– Невероятно, – произносит мистер Лейтон. Только ничего невероятного здесь нет, и он это знает. Наоборот, весь механизм замка свободно проворачивается. Все встает на свои места.

Жестокое… избиение… покушение на убийство… Эмилия… пианистка…

Он ставит запись на паузу, когда половину экрана занимает фотография девушки, которую я на протяжении многих месяцев наблюдал в своем гараже. На снимке она выглядит младше. Без макияжа. Не в черной одежде. Улыбается. Даже с темными волосами и темными глазами в ней нет ничего мрачного. Напротив, она вся светится. Как солнышко.

– Помню, об этом происшествии передавали в новостях. Жуткая история. Она очень похожа на нее, – говорит миссис Лейтон. Интересно, она просто не может поверить в случившееся или действительно не верит?

– Это и есть она.

Мы все дружно оборачиваемся – на пороге гостиной стоит брат Солнышка.

– Я постучал, но мне никто не открыл, – поясняет он, а сам в это время обращается не к нам. Его взгляд устремлен на экран телевизора. – Где она?

Лейтоны смотрят на него как на безумца, только что вломившегося в их дом. На их лицах читается удивление и недоверие, но эта комната и без того переполнена потрясением, так что причину такой реакции трудно определить.