Катя Миллэй - Море спокойствия

– Идти можешь? – шепчет он.

Выражением лица даю понять, что могу и не стоило задавать этот вопрос. Ничего не говорю. Мы поворачиваем в сторону двери, и тут я сознаю, что мои трусы по-прежнему болтаются вокруг щиколоток. Я замираю, уставившись на них. Дрю оборачивается, чтобы узнать причину задержки, следует за моим взглядом к ногам. Все мышцы его тела напрягаются, когда он понимает, почему я не двигаюсь с места. Еле сдерживается, чтобы снова не выругаться, пока я наклоняюсь и натягиваю трусы, не в силах посмотреть ему в глаза.

– Держись рядом со мной, ладно? – Слова даются ему с трудом, словно он испытывает сильную боль. Крепко стискивает мою руку, сдавив костяшки пальцев, и ведет вперед, стараясь своим телом оградить меня от посторонних глаз. В коридоре я замечаю Тирни Лоуэлл, провожающую нас взглядом, и быстро отворачиваюсь. Закрываю лицо волосами, прижимаюсь к спине Дрю, как будто я совсем никакая, и иду так сквозь толпу к двери, пока мы не выходим на улицу. Возможно, я и есть никакая.

Мое лицо опухло, его заливает кровь, но мне все равно. В первый раз за все время я принимаю решение больше не губить свою жизнь, но даже не могу себя за это похвалить, так как с его принятием опоздала на пять минут.

Во всяком случае, никто не скажет, что это решение было случайным.

– Ты в порядке? – спрашивает Дрю только после того, как мы садимся в его машину и отъезжаем от дома Кевина. Ненавижу этот вопрос уже много лет.

– В порядке, – отвечаю я. – Твоя рука… – Мой взгляд останавливается на его разбитых костяшках. Раны на пальцах, железной хваткой сжимающих руль, кровоточат еще сильнее.

– Насрать на руку, – рявкает он на меня, и я инстинктивно отшатываюсь назад: никогда не слышала, чтобы он повышал голос. – Прости. Пожалуйста, прости. – Он въезжает на парковку какого-то ночного магазина и глушит двигатель. Вся ситуация какая-то дебильная – именно так и говорит Дрю три или четыре раза.

– Что случилось? – Тон его голоса дает понять, что ответ, на самом деле, ему не хочется слышать.

– Просто дурацкая ситуация вышла из-под контроля.

– Ты так думаешь? – резко спрашивает он.

– Ты злишься на меня? – недоумеваю я.

– Нет, я злюсь на себя.

– Почему?

– Потому что это я виноват в том, что ты оказалась в той комнате. В кои-то веки соизволил проверить телефон, а там – сообщение от тебя. Я думал, ты сидишь наверху и ждешь, а обнаружил тебя на полу под Кевином Леонардом. – Он медленно и тяжело вздыхает, наблюдая за тем, как на вывеске магазина моргает буква «Р». – Джош меня убьет.

– Джошу все равно.

– Ты знаешь, что это неправда, так что не надо. Сегодня я не намерен с тобой спорить. – Его слова звучат так тяжело, что я буквально чувствую, как они давят на меня.

– Если бы ты знал, как я поступила с Джошем, тоже бы меня возненавидел бы. Так что ему плевать, и я его за это не виню.

– Ты права. Я не знаю, как ты поступила с Джошем. Я понятия не имею, что у вас происходит, потому что никто из вас мне ничего не говорит. Но точно знаю одно: ему совсем не плевать, если кто-то может тебя обидеть.

Я опускаю защитный козырек и разглядываю в зеркале свое лицо: кровоподтек, рану возле глаза. Пока все не так уж плохо, но щека и лоб уже начинают опухать, так что к завтрашнему дню вид у меня будет кошмарный.

– Его штаны не были спущены, – произносит Дрю, обводя пальцами эмблему на руле.

Я киваю, хотя он не смотрит на меня.

– Значит, он не…

– Нет, – отвечаю я. Мне больше не хочется говорить о Кевине Леонарде. – Кто-нибудь еще видел?

– Сомневаюсь. Если только Тирни, но она искала нас, так что… – Он замолкает на полуслове. – Вряд ли остальные обратили внимание.

Мы сидим молча, словно загипнотизированные мерцающей вывеской о лотерее.

– Я не должен был тебя оставлять.

– А что у вас с Тирни? – спрашиваю я, игнорируя подразумеваемое извинение.

– Не знаю. – Встряхнув головой, он поворачивает ключ в замке зажигания. – Тебе надо к лицу приложить лед.

Дрю не говорит, куда мы едем. И даже не спрашивает, куда меня отвезти. Он просто направляется туда, куда, по-видимому, необходимо нам обоим. Домой к Джошу.

Когда мы подъезжаем, дверь гаража закрыта, но у нас обоих есть ключ от дома. Дрю отпирает дверь, толкает ее и пропускает меня вперед. Я вхожу в дом, он – следом за мной. Очутившись в темной прихожей, мы не сразу понимаем, что за звуки до нас доносятся.

И только спустя минуту я жалею, что у меня нет с собой тысячи монеток: я бы на них всех загадала, чтобы у нас не оказалось ключа от входной двери.