Катя Миллэй - Море спокойствия

К этому времени мои трусы уже сползли к коленям. Из-за паники к горлу подкатывает желчь, у меня перехватывает дыхание.

Все происходящее кажется мне кошмаром. А он смеется так, словно для него это игра.

– Ну ладно тебе. Ты сама сюда пришла, намекнула, что хочешь трахнуться со мной. Так хотя бы отсоси. – Все это он говорит без злобы. Кажется, будто уговаривает меня.

Если раньше я и считала неправильным использовать грязные приемы в борьбе, то теперь точно изменила свое мнение. Фигово то, что у меня никогда не получалось хорошо защищаться из положения лежа, и на деле все оказывается не так легко, как на тренировке, где ситуация у тебя под контролем. Совсем нелегко. К тому же мешает выпитое пиво, несмотря на мое внезапно протрезвевшее сознание.

Да и куботана у меня с собой нет. Он остался в сумочке под сиденьем в машине Дрю, там же, где и перцовый баллончик – я не знала, как прицепить его к платью. Не думала, что этот вечер мы с Дрю проведем порознь и он мне понадобится. Ключевые слова здесь – «не думала».

Но дело в том, что я не желаю применять эти орудия против Кевина Леонарда. Я просто хочу выбраться отсюда. Такое ощущение, будто я запустила череду взрывов и теперь пытаюсь их перегнать.

Меня нисколько не удивляет, что, только загнав себя в такую дерьмовую ситуацию, я вдруг решаю окончательно не уничтожать остатки своей жизни. Ведь я та еще идиотка. Наверное, судьба преподносит мне то, о чем я высказывалась вслух, но так и не осмеливалась осуществить. Разрушить себя раз и навсегда.

Щека в месте удара горит, кровь из раны затекает в глаз. Я пытаюсь оставаться в сознании, поскольку боюсь в любую секунду перенестись из этой комнаты туда, где растут деревья, где кровь и грязь забивают рот. Иначе я потеряю контроль. Окончательно перестану сопротивляться. Тогда Кевин Леонард сможет сделать со мной все что захочет, а я позволю ему, потому что меня здесь уже не будет.

Но сосредоточиться почти невозможно, когда твой мозг разрывается между двумя действиями: не потерять сознание и дать этому отморозку отпор. Он как раз нависает надо мной, пригвоздив мои руки и ноги к полу, и атакует губами мой рот. Я не могу пошевелиться. Я полностью обездвижена. Вжимаюсь в него всем телом, чтобы у меня была возможность откинуть голову назад и нанести ему удар – это мой единственный шанс. Я целюсь в переносицу, но промахиваюсь и попадаю лбом в его лоб. Это ошибка, но он настолько пьян, что ему и этого достаточно.

От удара моя голова вспыхивает болью, а потное тело Кевина наваливается сверху, придавливая меня своим весом – это тяжесть всех неправильных решений, принятых мною за последние три года.

– Твою ж мать! Да ну тебя. – Из уголка его рта стекает струйка слюны.

Из него разом выходит вся драчливость – наверное, до его затуманенного алкоголем сознания наконец доходит, что происходит. Он смотрит на меня так, будто только теперь видит кровь, заливающую мое лицо и пол его комнаты. Он отстраняется, но я не успеваю повернуться и высвободиться, когда дверь внезапно распахивается, и передо мной, лежащей на полу, под Кевином Леонардом, возникает лицо Дрю Лейтона.

– Какого хрена, Лейтон? – выпаливает Кевин. В его голосе больше смущения, чем злобы, однако я нисколько его не оправдываю – как и не оправдываю себя. Пока он пытается слезть с меня, я, пользуясь случаем, изгибаюсь и высвобождаюсь из-под него.

Минуту или всего лишь секунду Дрю пребывает в оцепенении. На его лице отражается уйма эмоций – все не разобрать. Смятение, отвращение, злость, вина, страх, ужас. Неужели у меня все настолько плохо с лицом?

Кевин едва держится на ногах. Я, пошатываясь, выпрямляюсь, голова до сих пор кружится от удара. Не успеваю я моргнуть глазом, как Дрю ударяет Кевина по лицу, и тот снова падает. Я гляжу на Дрю – его всего трясет. Есть что-то неправильное в том, что Дрю Лейтон дерется. Ему-то полагается быть веселым, дерзким, беззаботным парнем. В нем же нет ни капли жестокости. Жаль, что он это сделал. Жаль, что стал свидетелем этой сцены. Звучит, конечно, безумно, но кажется, будто он только что лишился невинности.

Я вижу перед собой Дрю: со сбитыми костяшками пальцев и с выражением полнейшего уныния на лице – точно это мне следует его утешать. Но я не могу. Теперь, когда все закончилось, мой уровень адреналина спадает, и мне хочется как можно быстрее убраться отсюда. От меня воняет Кевином Леонардом, и мое тело начинает бить дрожь.

Чтобы не упасть, я приваливаюсь к стене, пока Дрю поднимает с пола мой телефон и, сунув его в карман, переводит взгляд на меня. Выругавшись себе под нос, он натягивает рукав рубашки и пытается тканью стереть с моего глаза кровь.