Уильям Сароян - Повести и рассказы

— Уверен.

— Сколько ты дал мне?

— Не знаю. Сам сосчитаешь.

— Я оставлю их для тебя.

— Нет, — сказал Дейд. — Возьмешь их себе. Ты такой же участник игры, как и всякий. — Он встал. — Я соскучился по мальчику. Выйду, пожалуй, и побуду с ним до отлета. — Ивен тоже поднялся. — То, о чем вы говорили с ней… — сказал Дейд. — Поговорите об этом еще раз. Ее ответ мог ничего и не значить. Просто слетело с языка. Бывает же непроизвольное движение губ. Поговорите об этом еще раз. Тогда я и помочь тебе смогу.

Они вышли на лестницу, и Дейд увидел одиноко стоящего Рэда.

— Вон он стоит, — сказал Дейд. — И непохоже, чтоб плакал. А ведь ты, наверно, думал, что он сейчас плачет, не так ли?

— Да, думал.

— Почему?

— Он как Петрус Назаренус, а я видел Петруса плачущим.

— Когда? — сказал Дейд. — Когда это ты видел моего отца плачущим?

— В последний твой отъезд, — сказал Ивен. — Он плакал несколько раз. Он был уверен, что больше уже не увидит тебя. И Рэд сейчас думал о том же — что, может быть, никогда больше не увидит меня.

— Мне следовало вернуться, — сказал Дейд. — Я знал, что он старик уже. Но думал, что он сможет подождать еще чуточку.

Когда они подошли к Рэду, мальчик не обернулся.

— Рэд? — сказал Ивен.

— Да, папа, — сказал мальчик, но и тут не обернулся. Дейд Назаренус посмотрел на брата. Его твердые глаза были сейчас тверже, чем когда-либо, но и полны боли. — Будь добрым, — сказал он на родном языке. — Будь добрым к нему. — Стоя позади мальчика, он опустил руки ему на лоб. Его пальцы прошлись по глазам, носу, губам Рэда и насухо вытерли влагу.

— Это правильно, — сказал мальчик на их языке, все еще не оборачиваясь. — Что значит это слово, Дейд? — спросил он по-английски. — Ты повторил его столько раз.

— Оно значит: это правильно. Это — правильно. Скажи еще раз.

Мальчик еще раз произнес эти слова на их языке.

— Молодец, — сказал Дейд. — Теперь ты это усвоил. Ты сказал это отлично. Твой отец научит тебя еще многому другому.

Мальчик повернулся к отцу.

— Научишь, папа?

— Да, Рэд, — сказал Ивен. — Да, научу.

— Я хочу говорить так же, как ты и Дейд.

— Твой отец тебя научит, — сказал Дейд.

— На это требуется время, — сказал Рэд отцу.

— Ну конечно, — сказал Ивен.

— Научишь?

— Да.

Они двинулись дальше, Рэд между ними. Дейд неожиданно подхватил мальчика на руки и, смеясь, обнял его. Мальчик тоже рассмеялся. Дейд сказал те самые слова, за ним их сказал Рэд, и тогда наконец Ивен Назаренус сказал их тоже.

— Это правильно, — сказали они все трое на своем языке.

На обратном пути в Кловис мальчик сказал:

— Запах камня в доме — от Дейда. Я не знал этого точно до тех пор, пока вы с Дейдом не подошли ко мне, когда я стоял там один. Пока мы были в здании, я думал, что это, наверно, от мраморного пола, а не от Дейда, но запах остался и тогда, когда мы вышли наружу. От Дейда пахнет камнем. От Евы — сеном и медом и еще чем-то другим, только чем, я не знаю. От Флоры Уолз пахнет холодной водой и зелеными листьями.

— Тебе нравится Флора? — сказал Ивен.

— Если хочешь знать, она мне нравится по-настоящему, — сказал Рэд. — Фэй и Фанни мне тоже нравятся, но по-настоящему — только Флора.

— Почему?

Ивен хотел это знать. Он хотел знать, почему его сыну понравилась Флора. Почему понравилась Суон ему самому, Ивену? Почему он решил, почему поверил, что из всех женщин на свете Суон — та единственная, которая для него и с которой ему иметь сыновей и дочек, та единственная, с которой он просто и с удовольствием покорится бессмыслице жизни? Почему он все еще любит Суон?

— Я люблю ее, — сказал Рэд, — потому что мне хорошо с ней.

— Что же она такого делает, от чего тебе хорошо с ней? — сказал Ивен. — И как?

Что делала такого Суон, от чего ему было хорошо а ней? Как она превращала для него в веселье и радость эту жизнь со всей ее горечью и нелепостью? Как она заставляла его радоваться тому, что и он живет на свете, что ему это выпало? Как? Как она это делала?

— Послушай, папа, — сказал Рэд, — она любит меня и все, от этого мне и хорошо с ней. Понимаешь, мне очень хорошо от того, что такая девочка, как Флора, любит меня. Я никогда раньше не встречал такую девочку, как Флора.

— Она особенная?

— Да. Она не такая, как все девочки, которых я встречал. Она совсем другая.

— Чем же она другая?

— Ну… во-первых, она хорошенькая, разве нет?

— Да, конечно.

— А ведь сколько девочек совсем не хорошеньких, — сказал Рэд. — И еще — когда она разговаривает, мне хочется смеяться. Меня смешат и ее губы, и ее голос. И вдобавок она говорит вещи, совсем не похожие на то, что говорят другие девочки.