Леонид Пузин - Луна в Водолее [СИ]

Как ни оттягивал Лев Иванович момент свидания с грехами своей астрологической молодости, однако, выкурив подряд пять или шесть сигарет, почувствовал: сколько бы он ни уклонялся от «расплаты» — покоя ему всё равно не будет.

Против ожидания, спутники Окаёмова угомонились на удивление скоро: когда он вернулся в купе, то юноша спал наверху, а полулежащая Катя читала при свете матового ночного фонарика — судя по золоту и глянцу обложки — какой-то «мировой бестселлер». Окинув взглядом астролога, девушка спросила, не помешает ли ему свет — если она почитает ещё часа полтора или два? Заверив Катю, что ни в коем случае, Окаёмов тоже зажёг ночник и достал увесистый том Нейла Ф. Михельсена — с таблицами эфемерид на ХХ век. И с синей тетрадкой — вложенной в этот том.

Поместив сии причиндалы на идеально прибранном столике — нет, к своим молодым попутчикам, осудив их по первому впечатлению, Лев Иванович оказался явно несправедлив! — Окаёмов (ради укрепления духа) выпил ещё полстакана водки, съел два бутерброда и только после этого раскрыл свои старые записи.

Да, когда, собираясь в Великореченск, он бегло заглянул в тетрадку, то не ошибся: 17 мая 1998 года было подчёркнуто двумя жирными линиями. Единственное число из двадцати девяти других вписанных Окаёмовым в девяносто втором году в тоненькую школьную тетрадку. И, кроме этой особенно выделенной даты, одинарными линиями было подчёркнуто ещё пять чисел: в августе девяносто третьего и девяносто седьмого, феврале девяносто восьмого, марте и апреле девяносто девятого годов.

Вообще-то, едва построив гороскоп Алексея — а потомок шляхтичей время своего рождения знал с точностью до пяти минут — Окаёмов несколько оторопел: скажем, такой видный представитель «террористического» направления в астрологии, как Ян Кеффер, без сомнения, «уморил» бы Алексея ещё в колыбели — трижды поражённое Солнце! Да ещё — в знаке изгнания! Которое — как нарочно! — управляет восьмым домом. С расположенными к нему в оппозиции, помещающимися в этом же самом, связанном со смертью, доме Сатурном и Плутоном! Да иметь такую карту — всё равно, что в чулане с испорченной электропроводкой держать несколько ящиков динамита! В ванной — десятиметрового крокодила! В кухне — неисправный атомный реактор! В спальне — парочку голодных вампиров! И это, заметьте, отнюдь не фантазии параноика! Нет, строго логические выводы «террористической» астрологии. Но поскольку тот же Алексей Гневицкий, имея все эти ужасы в натальной карте, благополучно дожил до сорока пяти лет, то Окаёмову не оставалось ничего иного, как послать к чёрту и Яна Кеффера, и прочих, ему подобных, «учителей».

И Лев Иванович, опираясь частью на свой, тогда ещё очень небогатый астрологический опыт, но более — на элементарный здравый смысл, так и сделал: послал. Но… послать-то послал… однако прогнозы… которые так всем любопытны… и чтобы делать которые даже в шутку, надо на что-то опираться?.. на что? Казалось бы — на статистику: то есть, на обобщённый тысячелетний опыт «учителей»… Увы, статистике, как таковой, в астрологии не было места. До двадцатого века — совсем, а начиная с двадцатого — предпринимались лишь отдельные робкие попытки…

И что же: Вся астрология — вздор? Но… удачные прогнозы всё-таки существуют! И у хороших астрологов — не один из ста, а где-то — один из десяти. А в такой области, как синастрия — сопоставление гороскопов на совместимость — достоверность гораздо выше. У самого Окаёмова — примерно, в восьмидесяти процентов случаев. А восемьдесят процентов — хотя бы и в узкой области — это уже серьёзно.

Вагон уютно покачивало, ритмически погромыхивали колёса, читающая напротив Катя шуршала переворачиваемыми страницами — Окаёмов усиленно пытался понять, что же всё-таки заставило его выделить эту дату: 17 мая 1998 года? Ну да: транзитные Луна и Нептун соединились с радикальным — поражающим Солнце! — Марсом; транзитный Меркурий оказался в квадратуре к этому соединению. (Лев Иванович мимоходом отметил: Меркурий — в квадратуре — рифма, которой мог бы позавидовать сам Маяковский.) Транзитный Уран именно в эту ночь «остановился» и повернул «вспять»… что же? Сумма неблагоприятных транзитов? Конечно, не исключено, но… будь хоть самая паршивенькая «крестовая» ситуация на радикальную оппозицию Солнца и Марса к Сатурну с Плутоном! Или эти же самые неблагоприятные транзиты случись немного раньше: с февраля по апрель, когда крест образовывали Лунные узлы! — а так… Разумеется, сегодня, жульнически расширив орбисы, Окаёмов мог бы сказать — да: сумма неблагоприятных транзитов наложилась на крест узлов — увы! Прогноз-то был сделан в конце января девяносто второго года! Когда для транзита узлов орбис в три градуса Окаёмов не стал бы учитывать?.. Или же — стал бы? Допустим — с похмелья? Когда логика хромает, а интуиция, напротив, обострена?