Жорж Старков - Анархо

— Вот и я, ничего…

Бесцветность водки разливалась в рюмки и надолго застаивалась, не спеша растворить в себе мрачную напряжённость тяжких мыслей. С полупустой литровой бутылкой соседствовала исходящая паром кастрюля и приземистая банка кильки в томатном соусе. Девичья тонкая ручка обречённо дополнила натюрморт початой банкой солёных огурцов и скрылась из поля понурых мужских взглядов.

— Всё, что есть, — опечаленно описала Оля кулинарную картину.

— Я достану денег… — отвлечённо бросил Лидс, словно на секунду выныривая из тягучей пучины.

— На, — без лишних объяснений, протянул Шарик девушке смятую тысячную купюру. — Осталось только на бензин.

— Тачки же больше нет, — угрюмо подметил Барбер.

— Есть. Они её где-то возле моего дома оставили.

— Знают, где живёшь?

— Про него всё знают, — как бы, между прочим, выдохнул Лидс, с извиняющимся видом протягивая сестре две купюры весьма скромного достоинства. — Скоро и про нас всех будут знать.

— Да, это понятно… — подёрнул плечами Бэкхем, порылся в карманах, с прискорбием повертел головой, Оля понимающе кивнула, чуть грустно улыбнулась.

— Я мешать не буду, — заявила она. — Пойду, телек посмотрю.

— Да ты не мешаешь, — поспешил нежно прихватить её за руку Бэкхем.

— Но, и не помогаю. Так что…

Чуть покосившись на брата, скоро поцеловала Бэкхема в висок и, едва слышно прошуршав по бугристому линолеуму, скрылась в комнате.

— Что с тачкой делать будем? — наконец, опрокинув в себя рюмку и забросив в рот кусочек огурца, между делом, поинтересовался Лидс.

— Стрёмно… — кратко высказался Бэкхем.

— Стрёмно, — согласился Барбер. — Но ведь жалко же. Чего её оставлять? Хотели бы сцапать — сцапали бы. Я не думаю, что тут подвох.

— А если подвох? — стоял на своём Бэкхем.

— А если у бабушки был бы хрен, она была бы дедушкой!

— Хватит! — чуть громче, чем следовало, прервал Шарик бессмысленный диспут. — Чего это вы за меня тут решаете? Моя тачка — моё дело.

— Ну, и что же ты думаешь, по своему делу? — язвой откликнулся Бэкхем.

— Оставлять, конечно, стрёмно. Но я знаю мастерскую одну. Так, как раз, Репей работает, с которым ты в спецприемнике отдыхал, — кивнул он Барберу. — Я думаю, мне там мой басик на что-нибудь махнут. Они там тоже какие-то мутки мутят. Номера перебивают, кузова перекрашивают. Подшаманят, очистят, да продадут. А мне и развалюха-какая сгодится. Чтобы свалить отсюда на хрен…

— Свалить?! — почти в один голос, едва не поперхнувшись водкой, ошарашенно уставились на него Барбер с Бэкхемом.

— А у нас есть какие-то другие варианты? Вы же не собираетесь работать на этих подонков? Миша, вот, мне кажется, не собирается. Да, Лидс?

— Боюсь, Вова прав, — с плохо скрываемой обречённостью, согласился Лидс, вяло накладывая пресность «пустых» макарон, поочерёдно в каждую тарелку. — Согласиться на их условия — значит предать самого себя, стать таким же скотом, как и эти твари. Остаётся лишь свалить подальше, да подольше…

— А как же борьба?! — стукнул упругим кулаком по скрипучему столу Бэкхем. — Они — враг! Повернуться к врагу спиной, побежать — опозорить самих себя и цвета клуба!

— Да нет тут никаких цветов клуба! Это уже не околофутбол! Это, мать её, жизнь. Далёкая от стадиона. Далёкая от fair play. Далёкая от всего того, чем мы жили последние годы. И правила тут другие.

— Правила везде одни и те же! Или ты или тебя!

— А ты уверен, что только тебя? — зашипел Лидс, кивая на голубой свет, лениво плывущий из комнаты. — Ты уверен, что не Олю? Не твоих родителей? Не его жену или сына? — мотнул головой в сторону Барбера. — Это бандиты. Они с лёгкостью ухлопают любого из наших родных и близких. Но за ними государство. А потому ни о какой честной игре не может быть и речи.

— Их можно просто убить, — мрачно потупил взгляд Бэкхем. — Это всего лишь люди.

— Это убийцы. А мы — нет. И дело тут даже не в морали, чёрт бы её побрал. Если у нас не получится или же их больше чем двое, тех, кто этой теме — нам пиздец! И, скорее всего, не только нам.

— Я согласен с Мишей, — подал голос Барбер, до этого, молчаливо пожёвывая макароны, следящий за небольшой перепалкой. — Одна осечка и дело в шляпе. Мы хороши в драке, но убивать — это другое.

— На нас и так один труп, — поднял на него Бэкхем неестественно смешливые глаза. — Тот хрен из аптеки. Он же подох. Так, мне не жалко.

— А кому здесь жалко? — Шарик успокаивающе положил тяжёлую руку на плечо товарища. — Жалко не их, жалко нас…