Натан Энгландер - Ужин в центре Земли

Усевшись наконец за стол, хозяин говорит сыну, чтобы шел раздувать угли. Затем обращается к гостю:

— Считаю за честь принимать тебя у себя дома. Ты хорошо послужил нашему народу, спасибо.

Картограф скромно отвечает, что честь оказана ему, и продолжает:

— Говорят, ты самый лучший.

— В чем? В шашлыках? Ну, тут они, конечно, правы.

— В тоннелях, вот я о чем, — говорит картограф со всей откровенностью. — Говорят, в разработке маршрутов и в доставке по ним всяческих грузов тебе нет равных.

Хозяин наклоняется вперед и угрожающе выставляет толстый палец.

— А тебя случайно не подослали? Меня не прикончит израильский дрон, если я приму твою похвалу?

— Разве те, кто меня на тебя вывел, могли бы так поступить?

Хозяин испытующе смотрит на гостя и, поразмыслив, говорит:

— В свои лучшие времена я много чего делал. Такого, что тебе и не снилось.

— Да, — подтверждает картограф, — так говорят.

— И что же именно они говорят?

— Что ты мог переправить сюда из Египта все, что надо, и отсюда в Египет всех, кого надо. Говорят, ты переправил столько цемента, что хватило бы на небоскреб, столько стали, что хватило бы на мост — или на тысячи и тысячи ракет, чтобы сражаться с теми, кто нас угнетает. Говорят, ты доставлял пищу голодным и лекарства больным.

— Не только пищу, — поправляет его хозяин, — но и живность, которая дает пищу. И коз, и кур; одних коров я переправил без счета.

— Интересное, думаю, было подземное зрелище.

Сын, появившись в дверях, замечает:

— Это еще далеко не самое сумасшедшее.

— А что самое? — заинтригованно спрашивает картограф.

Дебильный у хозяина сын или нет, отец смотрит на него, прежде чем решить, рассказывать или нет. Потом говорит:

— Один богатый заказчик захотел классическое авто. Мерседес 300SL с дверями «крыло чайки». — Отец и сын рефлекторно вскидывают руки, показывая. — Но широковата оказалась машина даже для самого широкого тоннеля. Не протиснется никак. Я неделями ломаю голову — думаю, как расширить, чтоб ничего не обрушилось. И вдруг у меня мысль. Фильм я когда-то видел — про Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Для рекламы «Форд мотор» решили поднять «Мустанг» на самый верх, на крышу. Трюк такой. Но как одолеть сто этажей? По лестнице ведь не въедешь.

— Да, — говорит картограф.

— Так они взяли, разрезали машину на части, подняли их на лифтах, а наверху опять собрали. Ну, я и подумал: какая разница, наверх по прямой или вперед по прямой? Если пройдет через тоннель по частям, то почему нет? — Он откидывается назад и скрещивает руки на груди, словно напрашиваясь на восхищенную похвалу. — Мы протащили-таки, зазоры были сантиметровые.

— Обогатился ты, наверное, с этого.

Хозяин заходится смехом, который звучит как кашель.

— Какое там, едва расходы покрыл. Но для хорошей рекламы стоит раскошелиться — это не только фордовцы знают. Черному рынку тоже ведь нужно, чтоб слава шла.

— Ну что ж, до меня она дошла. У меня к тебе очень специфическая просьба.

— Я бы с радостью, но египтяне все разрушили, все перекрыли. А мы ведь только закончили новый маршрут. Там были рельсы, сплошная автоматизация, маленькие плоские дрезинки с мотоциклетными моторами шнырь-шнырь туда-сюда.

— Сочувствую твоей потере, — говорит картограф, как будто у собеседника умер кто-то из родни.

— Да. Как все, кто нажил миллион-другой на тоннелях из Газы, я ушел на покой не по своей воле.

— Я вижу тебя в первый раз, — говорит картограф, — но ты, мне кажется, не из тех, кто сдается и складывает руки.

Хозяин стучит себя пальцем по виску, скашивая взгляд.

— Ну еще бы, я занят, работаю над следующим поколением. Не знаю, может, пять лет пройдет, может, десять, но когда-нибудь они ведь расслабятся, дадут нам внизу шанс, и я хочу быть готовым. Проектирую микротоннель с использованием труб из поливинилхлорида. Невидимый для эхолокаторов, неуязвимый для бомб. А фокус в чем? Пневматика. Понимаешь? Будем гонять взад и вперед капсулы под давлением. Небольшие габариты. Деньги, медикаменты. Раз — и готово, быстрей, чем в магазин сбегать.

— Хитроумно.

— Не мое изобретение. Я тут связался через интернет с мексиканцами. Поразительно, что они творят под границей со Штатами. Моя специальность — не инновации, а развитие.

Картограф прочищает горло.

— Если ты человек развития, то я как раз и пришел, чтобы просить о чем-то небывалом.

— Если бы я что-нибудь мог сейчас… — Хозяин сочувственно хмурится. Его широкое лицо выразительно вытягивается.