Владимир Алеников - Странники терпенья

Андрей зажёг камин, сделал себе глинтвейн и поставил фильм, который давно не пересматривал, – «Дневную красавицу» Луиса Бунюэля. Ему нравилась эта история. Героиня фильма Северина, которую играла Катрин Денёв, мазохистка. В её снах муж постоянно истязает её, хотя на самом деле он вполне нормальный, внимательный и любящий мужчина. В конце концов, она устраивается днём, когда мужа нет дома, работать в борделе, где и воплощает свои сексуальные фантазии. За что и получает прозвище «дневная красавица». Но самое интересное, что в результате она необратимо меняется. Её сознание и реальная жизнь полностью смешиваются.

Андрей сидел на диване, удобно водрузив ноги на кофейный столик. Чарли, как всегда, лежал рядом, на ковре, умиротворённо поглядывал на Хозяина. Бывало, что Чарли смотрел телевизор, но происходило это довольно редко. В основном его интересовали программы о животных, или спортивные передачи. В частности, он с удовольствием смотрел вместе с Андреем чемпионат мира по футболу, реагировал весьма активно. Правда, надолго его не хватало, максимум через полчаса он начисто терял интерес к происходящему, отходил в сторонку и засыпал.

«Дневная красавица» Чарли привлекала мало. Он только один раз зыркнул в сторону телевизора, но тут же и отвернулся. Андрей погладил собаку, поцеловал её мохнатую голову.

– Дурачок ты, Чарли, – сказал он. – Неужели тебе неинтересно?

Чарли в ответ широко зевнул, демонстрируя своё полнейшее безразличие к драматическим перипетиям, происходящим с Дневной красавицей.

Андрей усмехнулся. С его точки зрения зрелище было захватывающее. Обнажённая Катрин Денёв была привязана к дереву, и её муж, Жан Сорель, хлестал её кнутом. Катрин кричала, было не совсем понятно от чего – то ли от боли, то ли от наслаждения. Жан Сорель перестал её бить, подошёл к ней, осторожно стёр кровь со свежих рубцов и страстно поцеловал в губы. Катрин Денёв ответила на поцелуй с не меньшей страстью.

Андрей потянулся за бокалом, с удовольствием отхлебнул горячий напиток. Это была одна из его самых любимых сцен в фильме. Потом повернулся, посмотрел на дверь чулана, как он его называл, в глубине комнаты. Там, в тёмном стенном шкафу, находилась Марина. Андрей неодобрительно покачал головой.

Сколько пропускает эта девочка по своей собственной дурости!

Сейчас могла бы сидеть рядом, наслаждаться замечательным фильмом, вкусным вином. Интересно, как она там?!. Что делает?!.

Он поставил бокал на место, остановил фильм. Встал, пересёк гостиную, протянул руку к торчащему в замке двери ключу. Но тут же одёрнул сам себя.

Нельзя!

Нельзя давать слабину. Надо быть последовательным. Она наказана, наказание ей объявлено, и изменить его невозможно. Потом сама же будет благодарна. Иначе всё это безумие с её идиотскими попытками бегства может продолжаться бесконечно. Он обязан покончить с этим раз и навсегда. Урок жестокий, он согласен, но она должна полностью принять и осознать его. Только тогда они смогут нормально работать, добиться того результата, на который он рассчитывал.

Андрей осторожно прислонил ухо к двери, прислушался. Но ни единого шороха так и не услыхал.

Может, зажечь там свет?

Он посмотрел на выключатель. Нет, не стоит. Никаких поблажек. Тем более она, наверное, спит. Надо надеяться, ей хватило ума подложить себе дублёнку и укрыться сверху его пальто.

Ему стало даже приятно от этой мысли. Андрей вернулся обратно на диван и продолжил просмотр «Дневной красавицы».

Марина не спала. Она уже не плакала. Сидела поджав колени, абсолютно неподвижно. Окончательно превратилась в статую.

Даже глаза у неё не моргали. Остановившимся взглядом смотрела она в окружавшую её темноту.

Ослепительный свет ударил Марину по глазам. Она не сразу поняла, что уже утро, что распахнулась дверь и силуэт, возникший в дверном проёме, это её мучитель, Андрей. А осознав это, вся сжалась, приготовилась к самому худшему. Было ясно, что он пришёл её убивать.

Но Андрей не сделал ни одного угрожающего жеста. Наоборот, посмотрел на неё участливо и мягко сказал:

– Ты можешь выйти!

И даже протянул ей руку, чтобы помочь встать на ноги.

Но Марина отказалась от его помощи, встала сама. Почувствовала, как больно отозвалось всё её тело на это движение. Казалось, на этом бедном теле не было места, которое бы не болело сейчас.

Она сжала губы и, превозмогая эту ноющую боль, шагнула в гостиную. За окном в чистом небе сияло восходящее солнце. Яркий свет по-прежнему слепил её, глаза после долгого нахождения в темноте привыкали к нему с трудом.