Владимир Пресняков - Изображая жертву

В книжке было написано, что из всей этой круговерти можно спастись. Только надо как раз пройти через мистерии. Кто хотел пройти, того вначале ставили на шкуру животного. Так он приносил клятву, что ничего никому потом не расскажет. Из-за этого, в принципе, никто и не знает теперь, как эти мистерии проводить. Остались только общие слова, намёки и название — Элевсинские мистерии.

Валя пробежал глазами по буквам и опять стал засыпать. Даже во сне он силился думать и надеяться на спасение. Ведь и миф о Персефоне заканчивался хорошо. Ну, почти хорошо. Хитрый Плутон угостил её гранатом, плодом смерти, и после этого Персефона уже не могла быть прежней. Но всё же ей удалось уговорить Плутона отпускать её на полгода в лоно света и бессмертия, где она когда-то собирала цветы... Значит, и у Вали была такая возможность — вернуться, хотя бы на полгода или на полчаса, да хотя бы на полшага туда, откуда его украли. В блаженный сияющий мир, где душа летит, как парус. Надо только уговорить это существо с петушиной головой, уговорить его... отпустить... Или заставить... }

{— Попрошу сдать оружие.

— Что?

Капитан, Люда и камера, сержант с прикованным преступником, а также Валя синхронно подняли десять глаз и один объектив на охранника.

Охранник в форме старшины милиции не смутился:

— В телецентр нельзя с оружием, по инструкции надо сдать. — Голос его был добрым, но строгим.

— Мы, в принципе, не убивать пришли, а наоборот — ответил за всех Валя.

Капитан медленно потянулся к кобуре и вдруг резко выбросил руку вперёд, сделав из кулака фигу.

— Товарищ капитан, здесь телевидение, прямые эфиры идут, поэтому есть инструкция...

— А как же он прошёл? — Капитан указал на прикованного к Севе длинноногого интеллигента в очках. — С двустволкой, не с пистолетом!

— Вы же знаете, он вырубил охранника.

— Я бы вас всех вырубил, всё ваше телевидение!

Из стеклянного проёма прямо на капитана выбежал щеголеватый телевизионный чёрт в костюме в крупную полоску с зелёным галстуком. На ногах у него были оранжевые ботинки, не стыкующиеся с общим видом.

— О, а мы вас ждём, нас предупредили, что приедет милиция — с преступником. — Щёголь бросил колючий взгляд на парня в наручниках. — Вы не возражаете, если мы всё заснимем, для программы. Мы готовим большое часовое шоу о захвате телецентра...

— Что?

— Мы хотим заснять, как вы всё будете проводить, все ваши действия. В режиме реалити.

— Это нельзя, — нахмурился капитан.

Но чёрт такой ответ даже не воспринял. Это не входило в его планы на сегодня — не снимать то, что решили на планёрке канала.

— Мы хотели бы прямо с вашего прихода, как вы из лифта выходите...

— Мы уже вышли... — более жёстко отреагировал капитан.

— Надо снова зайти и выйти.

Чёрт улыбнулся. Из стеклянного проёма стали выползать какие-то упыри с фонарями, штативами и телекамерами. За ними полезли другие, волосатые с синяками под глазами, — они окружили капитана, Люду, Севу с преступником и Валю и стали просовывать им прямо под одежду провода с прищепками.

— Что, зачем?! — Капитан пытался отбиться.

— Поговорите, раз-два, работают? — «Синяк» уставился на капитана в ожидании ответа.

— Что работают?

— Петлички! Раз-два, ну, поговорите!

— Отъебись от меня! — Капитан пхнул слишком назойливого волосатика.

— Отлично, работают! — Так же неожиданно, как появился, «синяк» исчез.

Чёрт скомандовал:

— Гримёры!

Из стеклянного проёма выбежали две толстые тётки и принялись мести по всем лицам колючими щётками.

— У вас одноразовые? — спросил Валя.

— Ага, — ответила толстуха и той же щёткой окропила лицо арестанта. Парень в наручниках сморщился и чихнул, подняв с лица всю уложенную пудру. Толстуха тут же замахала щёткой на поднявшееся облако и ловко загнала пудру обратно на лицо подследственного.

— Так, всё, всё, время, пожалуйста, начнём с лифта! — Щёголь нажал на кнопку, и двери лифта разъехались. — Входите, а когда двери откроются, идите на камеру! Снимем проход!

Чёрт затолкал милиционеров и преступника обратно в лифт. Двери закрылись. Полумрак лифта поглотил участников следственного эксперимента. Валя ликовал. Сева занервничал, как перед настоящими съёмками. Люда и капитан были возмущены. Люда — потому что во время следственного эксперимента будет ещё кто-то с видеокамерой, капитан — потому что им кто-то командовал, вернее, потому что кто-то ему указывал. Капитан не любил, когда ему указывали... Будучи подростком, он даже убежал из дома и начал жить отдельно от родителей именно потому, что они ему указывали — что одевать, с кем встречаться... Ещё один недовольный ждал, когда двери лифта откроются, — это подследственный.