Владимир Пресняков - Изображая жертву

— Жёпой! — Закиров отвернулся от Вали и стал бормотать что-то на родном наречии. Наверное, гадости какие-нибудь про Валю.

— Я так и думал... Ты скрываешь это, да? Почему не показал на камеру, как жопой дышать надо... не хочешь, чтобы и мы так научились... это твоё секретное оружие, да?

Закиров перешёл от шёпота к громкой речи. Но всё такой же непонятной. Сева отряхнул брюки и посмотрел на Валю.

— Валя!

— Что?

— Я хочу на заочку в этом году поступать...

— Куда?

— В университет.

— Давай, поступай.

— Ты ведь там учился?

— Недолго...

— Слушай, посоветуй, — я хочу на истфак...

— Да на фиг тебе истфак?! Там знаешь какой бардак, сейчас ведь всю историю переписывают, все учебники!

— Зачем? — искренне удивился Сева.

— Потому что новая общественно-экономическая ситуация!

— Чего, почему?

— Потому что раньше в учебниках истории было очень ясно написано, почему, вот, допустим, развязываются войны вот с такими Тахирами и кому это выгодно...

— А почему?

— Все войны с Тахирами имеют под собой только экономические причины, и никакое отношение к национальности они не имеют, — нация лишь повод, чтобы забить голову, кому надо, кто пойдёт за чьи-то чужие бабки тушкой своей подставляться... Эх, Севик, сколько у тебя по истории было?

— Три...

— Ну, и на истфак собрался! — ухмыльнулся Валя.

Закиров посмотрел на Севу и тоже ухмыльнулся, а потом запел мягкую восточную протяжную песню.

Валя стал прислушиваться к песне, чтобы понять, о чём поёт Закиров. Валя любил этнические песни. Но Сева не давал ему сосредоточиться на мугамах Закирова:

— А что, там ведь не сложно, я просто в школе не учился, а тут уж буду! Чё там сложного, — революцию выучил, когда была, дату запомнил...

— Да... а тебе зачем, в принципе, поступать приспичило?

— Ну, как, — без высшего образования сейчас никуда... что мне, — всю жизнь, что ли, упырей всяких по подворотням «принимать»...

Валя отвлёкся от Закирова, подошёл к Севе и посмотрел ему в глаза:

— Ну а что, — давай копнём вглубь, чтобы понять твой истинный мотив для поступления!

— Давай копнём, — а то мне надо как-то разобраться... — Сева открыл глаза пошире, чтобы Валя смог копнуть поглубже.

— Тебе ведь явно охота получить это образование так, без усилий, чтобы особо не затрахивало?

— Ну да, в принципе...

— Так если так — поступай на журфак, учись на журналиста или на философа — там ни хрена делать не надо, я тебе точно говорю, получишь диплом...

— Да ну, и куда я с ним?

— А, вот тут-то мы дотронулись до самой сути! На денежное место метишь, престижная работа, да?

— Ну а что такого... да...

— Ничего такого, Севик, просто зачем так долго окольными путями брести к тому, что в полминуте от тебя! Вот он, — тут — твой верный джинн Тахиров, который исполнит все твои желания, если ты только освободишь его! Он — узник лампы, а ты, Сева, можешь стать Аладдином!

Закиров замолчал. Оказывается, он не просто пел, он так подслушивал. Сева, от природы бледный, побледнел ещё больше:

— Ты чё, как, нет...

— А чё ты боишься, капитану скажем — убежал. Максимум, что тебе сделают, — уволят с работы...

— Не, Валя, кончай... как я...

— Да просто, очень просто, — этот ведь сразу слиняет, его только и видели, всё! Он к себе на родину — тебе вознаграждение, — считай, как у Горького: «В университет он не поступил, но университетом для него стала сама жизнь...»

Закиров понял, что медлить нельзя, и продолжил за Валю психологический пресс на Севу:

— Слюшай, что хочищ, всё сделаю, у нас мащин есть, белий, «Лада», дэньги, сколько надо, дам, все частно, пока не пиришли, отпусти, брат, послушай друга, честное слово, что скажешь — всё сделаю, отблагадару...

— Да вы чё, как...

Сева переводил взгляд то на Валю, то на Тахира и пятился от них, увлекая за собой Закирова. Закиров тащился за Севой, увлекая за собой Валю.

— Да как, как, — чё ты телишься, — смотри, какая-то минута, — и его волосатая жопа засверкает отсюда со скоростью света, а ты на белий мащин с кучей денег!

— Да как, мне такое устроят...

— Ой, с работы выгонят, как перед людьми неудобно будет, да? Позор какой...

— А ты, тебе же тоже что-то надо, отблагодарить...

— Да что я, я тебе помочь хочу, моя самая лучшая награда, если хоть один человек, — Закиров толкнул Валю в плечо, и Валя поправился, — нет, два, — целых два человека будут счастливы на этой земле... абсолютно счастливы...

Произнося эти слова, Валя взглянул в глаза Севе и широко, по-отечески улыбнулся. Сева долго переваривал всё в своей голове, сомневался какое-то время, но вдруг резко дёрнулся и полез в карман за ключом. У Тахира потекли слюни от волнения. Сева достал ключ и вот уж было попал им в замок наручников, но в этот момент Валя ударил его по руке, так что ключ полетел прямиком в бассейн. Какую-то минуту все стояли как вкопанные, а ключ тем временем тонул в бассейне, унося на дно свободу Закирова.