Владимир Пресняков - Изображая жертву

— Дома... мужу... кофе заваривать не в чем мужу... как удачно сегодня мы попали...

— Удачно... — нежно согласился капитан.

— Ну... всё вроде... Я спускаюсь?

— Спускайся... — романтично сквозь зубы процедил капитан.

— А вы?

— Мы щас... я докурю... — Капитан выдул в лицо Люде сигаретный дым «Vouge», Люда закашлялась.

— Мне квартиру опечатывать надо...

— Да?..

— Да...

— Опечатывай...

— Так вы же тут...

— А ты прямо с нами... опечатывай... — Капитан сделал слишком большую затяжку, отчего сам закашлялся, как школьник, впервые закуривший на переменке.

— Перестаньте, товарищ капитан, баловаться...

— Не перестану... У тебя какой размер?..

— Чего?

— Того... — Капитан достал плавочки из кармана и стал натягивать их на прапорщицу. Она отбрыкивалась какое-то время, но всё-таки подчинилась. Капитан занервничал от этой Людиной податливости и натянул ей плавки прямо на юбку. В этот момент перед коллегами появился Валя с книгой в руках:

— Я всё!

Капитан отпрыгнул от прапорщицы.

— А? Да... что это?

— Да... книжка... — Валя вытянул перед собой какую-то старую пожульканную обложку с большим рисунком накачанного мужчины с кучерявыми бакенбардами. Капитан присмотрелся и прочитал вслух:

— «Человек не устаёт жить!» Интересная?..

— В предисловии написано, что это книга о том, как сделать себя самому...

— Сделать себя... — Люда наконец стянула с себя плавочки и отправила их в то же место, где отдыхали турка и камера.

— Тут о борце, о дзюдоисте, который то ли рахитом страдал или дистрофией, короче, всё болел, болел, а потом сам себя сделал — стал чемпионом и даже турков завалил каких-то... на Олимпиаде!

— А что турков, ну и что — турков! — ухмыльнулся капитан.

— Ну да, турки знаете какие борцы... я пять лет назад в Анталию ездила, отдыхать... а там познакомилась с одним... девчонкой, с гидом, она мне предложила подзаработать, с их командой молодёжной по футболу, ну, не важно, я, короче, два месяца как бы переводчицей там у них была... с английского переводила им...

— Так это ж футболисты, а тут борцы!

— Ну и что, всё равно сильные, турки — сильные!.. — Люда пессимистически окинула взглядом капитана, а на Валю даже и не взглянула, просто пошла к выходу, и всё.

— Ладно... так... — Капитан кинул окурок на пол и затушил ногой.

— А что, товарищ капитан, вы думаете, как всё было?

Капитан снял фуражку, протёр её изнутри платком и посмотрел на Валю:

— Так, понятно... взял да столкнул её...

— Так просто?..

— Так просто...

— Убить жену и потом такую комедию ломать...

— Мы же всё проверили, хлопали, как в цирке тут, — не могла она сама выпасть, ты же не выпал!

— Мне кажется, если на такое пошёл человек, так уж и притворяться незачем...

— Да ты что?! Ты как вообще, у тебя какие представления о жизни?! Вот! — Капитан подошёл к Вале, вырвал книгу из его рук и приставил её к Валиному лицу. Прямо в упор на Валю смотрел накачанный мужчина с кучерявыми бакенбардами. То ли этот нарисованный мужчина, а то ли капитан прошептал:

— Вот, почитай! Он читал, и ты почитай! Человек не устаёт жить! Понял?! Что бы ни натворил — не устаёт! Несмотря ни на что! }

{В комнате Вали было всё по-другому, в смысле, не как во всей квартире, в которой жила мама Вали и в которую теперь хотел вселиться дядя Петя. На территории мамы всё было как у людей — телевизор, ковёр, книги, проигрыватель компакт-дисков, аптечка. У Вали в комнате, помимо кровати и телевизора, находился ещё шкаф с одеждой и другой шкаф со стеклянными раздвижными дверками, в котором должны были быть книги. Но в этом книжном шкафу вместо книг за стеклом был песок и ракушки. Такую композицию Валя придумал после смерти его папы. Он собрал все ракушки, которые папа привозил ему из плаваний, набрал во дворе из детской песочницы песок — и насыпал всё это в шкаф. Теперь там ещё и валялась книга «Человек не устаёт жить», вместе с ракушками, присыпленная песком, как будто арабский кочевник забыл её когда-то в пустыне, на месте которой давным-давно было море.

Сейчас в этой необычной комнате были двое. Валя и его девушка Ольга. Валя лежал на Оле. Раздетый. Только в бейсболке. Оля была одета. Вале нравились одетые женщины. «Их тело скрыто, но ты им обладаешь, то есть ты как бы властелин живого и неживого» — так Валя сам себе объяснял свою странность. Хотя мы-то знаем, что ничего странного в этом нет. Одетая, но она всё равно женщина... Оле было жарко. Потому что была уже осень и она пришла к Вале в пальто и демисезонных сапогах на молнии. Ей, конечно, нравилось, что Валя сразу с порога притянул её к себе на кровать и теперь так возбуждённо ползал по ней; не нравилось Оле другое — почему Валя собственно не переходит к делу и почему он никак не предложит ей выйти за него замуж.