Владимир Пресняков - Убить судью

— Скоро мы этот шарик для пинг-понга проткнем! — Пепси разделывал рыбу и щурился на судью. В этот момент к нам подошла Илза с тарелкой фруктов и питьевым йогуртом «Данон. Киви плюс клубника».

— О! Привет! А я к вам, давайте знакомиться! — Илза протянула руку Наташе. — Илзе!

— Наташа. — Наташа улыбнулась, поставила на стол уже поднесенный ко рту бокал пива и ответила тем же. Я знал, чего стоила ей эта улыбка и чего она будет стоить нам. Наташа очень мстительная. Ей не нравится быть еще одной девушкой в компании. Она привыкла быть одной и единственной. Нет, она, конечно же, дружила с девчонками, но при условии, что в эту дружбу не влезают парни. А с парнями она дружила, если рядом не было ни одной девчонки. Если честно, мне кажется, что во всех человеческих отношениях Наташа ищет какой-то свой никому не понятный интерес. Наверное, и в нас она тоже что-то ищет, хотя только с нами она позволяет себе расслабляться. Или мне это кажется.

— У вас отличные друзья, они согласились меня выручить!

— Они безотказные, у них такая судьба!

— Вкусное пиво?

— Отличное!

— Я не пью пиво… там дрожжи… От них толстеешь и кожа портится…

— «Данон»?

— «Данон»… «Данон» это отлично!

— Он на порошке, не на молоке, а на порошке…

— Это даже и лучше… в молоке чего только нет, бактерии, болезни, шмалезни, а порошок стерильный…

— Да, правильно… он полностью делает человека стерильным… стерилизует… три года «Данона», и не родишь…

Илза замолчала и напряглась. Казалось, Наташа выиграла. Илза открыла бутылочку с йогуртом, сделала пару глотков, вытерла салфеткой послейогуртные усы возле губ, просканировала своими красивыми серыми глазками живот Наташи и замурлыкала:

— Ну послушайте, бывает же и так, что ничего не ждешь и — бац, беременеешь, странно, да? И странно, и страшно!.. Поэтому лучше стерилизоваться…

Мутный ответ, Наташа осталась победителем, по крайней мере пока.

— Слушайте, я хочу вас пригласить сегодня к нам на выступление, придете посмотреть на ребят? А вы, дорогие мои, встречаетесь со мной в семь часов, это минус первый этаж…

— Минус первый?

— Сразу под нулевым… Мы будем репетировать в видеозале, а выступать будем в их национальном ресторане «Султан», вы там уже были?

— Нет, что за ресторан?

— Ну послушайте, вы тут отдыхаете и не знаете, что это за ресторан… Между прочим, ужинать можно там, а не здесь. Просто надо заранее зарезервировать столик…

— Там платить надо?

— Нет! Ол инклюзив. Он входит в систему. Просто там национальная кухня, шоу-программа и совсем мало столиков… Такой национальный колорит… Вон, видите, дядька у входа с блокнотом, у него можно зарезервировать столик на вечер, если еще есть места… Тебе, Наташа, это надо сделать, а ребята и так туда попадут, мы ведь будем там танцевать, да?

— Да… — не очень решительно простонал Хот-Дог.

— У-у-у, отлично! Так, сейчас без пятнадцати три, как раз вся ваша еда утрясется… Это что у тебя? Баклажаны? Несоленые?

Пепси еще не успел ответить, а Илза уже засунула свои два пальчика, похожие на японские палочки, к нему в тарелку.

— Слушай, вкусно! — Илза облизала пальцы, молча попрощалась с Наташей, подмигнула нам и пошла на балкон.

— Ведьма…

Наверное, Наташа права. Ей как женщине видней.

— Ну вы и познакомились! Посмотрите вокруг, сколько народу, и вы среди всех нашли именно эту… Как вы будете танцевать, вы танцоры, что ли?

Да, мы не танцоры. Но нам троим понравилась Илза, и потом, неплохо было бы тусануться среди местных пончей, познакомиться еще с кем-то, — когда мы тут опять окажемся, наверное, никогда… даже если мы и проколемся с танцами, просто повеселимся с нормальной девчонкой, какой-то другой, чем все то, что вокруг нас уже так долго…

— Слушай, но ведь алиби будет железное! — Я знал, что Наташа среагирует только на этот аргумент. Но я также знал, что Наташа догадывается и об остальных наших мотивах.

— Алиби… уэйтас, ай нид ван мо глас оф бир!

Наташа налегала на пиво, я на сыр соломкой с курицей на гриле, Хот-Дог на лаваш с окороками, Пепси на рыбу и баклажановую смесь. А Джалал все сидел и смотрел. Таким же довольным взглядом. Вот, наверное, сейчас он получал истинное наслаждение от своей профессии. Наготовил, и все едят. Едят и подкладывают. И нет ни одного блюда, которое бы лежало просто так, нетронутым. Все пригодилось, все удалось. Властелин Джалал ликовал. Но если б он внимательно присмотрелся к Наташе, его радость была бы омрачена. Наташу «бычило». И никакого удовольствия от Джалалового варева она не получала. Конечно, дело было не в еде, дело было в самой Наташе… мы ее расстроили, Илза ее расстроила… а может, банально, — плохая наследственность. Мы вообще старались Наташу не задевать, потому что ее папа — реальный сумасшедший. Я не помню, чтобы его кто-нибудь называл по имени, даже мы, друзья Наташи, называли его Разный. Такое было у него прозвище, потому что каждый день он действительно был Разный. Никто, в принципе, особо не обращал внимания, что он сумасшедший. Мы воспринимали это просто как… как такую странную особенность человека — быть разным… Одно время он был грубый, другое — ласковый, однажды он даже решил стать женщиной, а потом мальчиком, но вот эта его идея внедриться в мировую экономику и послужила… реально послужила толчком для близких Разного отвезти его в психушку. Дело в том, что Разный стал готовить разную еду, проносить ее в супермаркет и подкладывать потихоньку к легальным товарам. В основном Разный пек торты. В кондитерском отделе супермаркета он выкладывал какой-нибудь государственный «Рыжик» и подкладывал в его коробку свой, домашний тортец. Потом Разный стоял и ждал. Наши покупатели особо не разборчивы, и они доверяли родному супермаркету, поэтому покупали все, что лежало на прилавках. Как же ликовал Разный! Он воображал, что составляет конкуренцию продуктовым магнатам — раз его продукцию покупали в настоящем магазине. Еще Разный делал сыры, соленья, конфеты. И это покупали. Но попался Разный на мороженом. Продукт скоропортящийся, опасный. Разный закинул свою продукцию в холодильник «Nestle», и в этот момент к нему подбежал охранник. Это случилось сразу после сентябрьских терактов в Нью-Йорке. Весь мир тогда напрягся. Напряглась и служба охраны нашего единственного городского супермаркета. И первым от этого мирового напряжения пострадал Разный. Вопрос стоял ребром: либо Разный отправляется в тюрьму за попытку даже может теракта, либо в дурдом — за внедрение в систему мировой экономики. Семья Разного выбрала второе. Папу Наташи наконец официально признали сумасшедшим и начали лечить. Уже потом, после лечения, Разный приходил в этот супермаркет, поднимался на второй этаж, покупал кофе и сверху следил за покупателями. Я думаю, он продумывал стратегический план, — какие продукты пользуются наивысшим спросом и что следует производить. Но до конкретных шагов Разный уже не доходил, видимо, лекарства действовали. Да, такое поведение Разного вполне могло как-то отразиться и на его дочери, поэтому мы Наташу старались особо не нервировать, хотя, в основном, человек сам себя нервирует, это уже доказано. Просто есть такие люди, которые несмотря ни на что предрасположены к нервничанью. Наташа — такая. Сто процентов!