Владимир Пресняков - Убить судью

— Просто я человек, и даже если я и убиваю кого-то, мне все равно может быть жалко его детей, может же быть?! — Пепси стало неловко, и он попытался оправдаться. В такие моменты кое-кто мог бы подумать: вот наглый хам, — потому что, и вправду, в голосе Пепси очень отчетливо начинали звучать хамские нотки. На самом деле он просто робел и не знал, что сказать, поэтому как бы хамил.

— И ты человек, и я, и такими и будем, что бы ни сделали! Это наша судьба, которую нам всем надо прожить! К сожалению, никем другим мы уже не станем! Так почему бы не пойти и не натянуть эту долбаную тетиву?! И эти дети, и его жена, они ко мне никакого отношения не имеют, а я к ним. В данный момент есть только мы и этот судья. Он сделал что-то не так, и мы накосорезим! В мире должно быть равновесие. Робин Гуд, когда стрелял, если б думал, в кого, мы бы так и не узнали, кто такой был этот красавчик, Робин Гуд! — Вот так как-то странно я поддержал Наташу, и она подарила мне улыбку, а потом мы все рассмеялись и выпили все, что было в мини-баре. Если бы кто-то писал роман об этом нашем приключении, вот он бы порадовался. Потому что это самый такой момент, когда стоило бы заняться самокопанием героев, их размышлениями о том, что можно, что нельзя. Или можно было бы показать, какие мы циничные, что не пожалели детей… раскрыть наши характеры… Да, подходящий момент… а я напрягся! Потому что если начать разыгрывать все эти варианты, такие типичные для отечественной литературы, — это был бы самый тухлый момент этой книги! Мы другие, хотя тоже типичные! Да! Мы типичные! Но тому обществу, о котором писали книжки и снимали фильмы, — этому обществу приходит конец. И мы типичные представители тех, кто сметет это все и даже не задумается, что потеряли и что приобрели. Для нас важнее всего действие, а не размышления. Мы понимаем, — раз мы как-то нарисовались, значит, бюджет комикса нашей жизни уже утвержден, поэтому нельзя тормозить, иначе комикс будет неинтересным или тебя выведут из сценария. И когда мы начали веселиться и говорить совсем о другом, просто забыли и ушли от такого яркого момента, за который смог бы уцепиться седой лауреат молодежных литературных премий, я безумно порадовался… точно, этому обществу приходит конец… вернее, тем, кто еще не понял, что живет в другом обществе, в другом мире… им всем… конец… и судье!

— И судье! — мы допили «Dr. Pepper» и пошли на обед. В этот день шеф-повар ресторана Джалал-дальше-не-помню устроил настоящий разгуляй. Помимо обычного шведскостолья на веранду был выкачен гриль. Толстые поварята предлагали всем подложить в тарелки рыбы, курицы и просто мясца на гриле. Сам Джалал выполз в зал. Ему тут же принесли чай, причем не такой, который можно было налить из аппарата в ресторане, а настоящий, в стаканчике с талией. Мы его сразу опознали, — дело в том, что по дороге к ресторану была установлена своеобразная доска почета отеля. На ней висели фотографии и краткая биография всех местных VIPов. Чиф был самым колоритным. Седая эспаньолка, желтый галстук, синий в белую полосочку костюм, широкое загорелое лицо. В ресторан он вывалил в рабочем белом фартуке, но без колпака. Джалал, откусывая рафинад и прихлебывая чай, поглядывал на свои владения. Время от времени его благородно-морщинистое, как у пожилого красивого француза, лицо озаряла довольная улыбка.

— Ох, как Джалал доволен… давайте я сейчас наберу в рот молока, завизжу на весь ресторан, упаду на пол и начну как бы выблевывать белую жидкость, а вы кричите: пищевое отравление! Пищевое отравление, шеф-повар отравил человека! Вот он по-другому заулыбается… — Хот-Дог уже потянулся к стакану, но Наташа его остановила.

— Незачем нам лишнее внимание! — Она кивнула в сторону балкона. Там сидел судья вместе со всей своей семьей. Жаль, у Хот-Дога отлично это получается, разыгрывать экстремальные ситуации. Очень смешно и здорово выходит это у Хот-Дога. Однажды, в школе, нас всех по алфавиту вызывали в кабинет к стоматологу. Была такая программа в счастливые советские времена, когда в каждую школу приезжал бесплатный стоматолог и обследовал учеников. Мы очень не любили такие визиты. Хот-Дог знал, что в этот день его очередь идти на прием. За завтраком он набрал полный рот сгущенного молока и не глотал его до самого полудня. Начался урок литературы. В дверь постучались, пришла медсестра, она пришла за Хот-Догом. Хот-Дог повиновался. Он вернулся в класс через десять минут. Когда маленький Хот-Дог, сидя в стоматологическом кресле, открыл рот, бедный врач упал в обморок. Его близорукому взгляду открылась страшная картина — глотка Хот-Дога напоминала логово человека-паука. Еще Хот-Дог смешно изображал припадок клона жены космонавта из кинофильма Тарковского «Солярис». Он падал на пол, визжал, закатывал глаза и плевался в окружающих. Так шутил Хот-Дог. Но не сейчас. Наташа запретила…