Владимир Пресняков - Убить судью

— Да, правильно, — продолжал свой сказ Пепси. — Теперь посмотрим, откуда есть твой отец. Он у нас из этой ветки прорастает. Так, «внук Ивана Ананиассена, Федор, сменив после Октября 1917-го фамилию на Ананьев, выучился на плиточника и тоже приехал строить атомную станцию, тут он женился на некоей Фаине Хотеевой, взял ее фамилию»… и его сын, Родион Хотеев и есть Хот-Догин дедушка…

— Деда Родя… — прошептал Хот-Дог.

— «Сын Родиона, Денис, в 1961 году сочетался браком с Ниной Егоровой». — Тут Пепси торжественно ткнул пальцем в верхушку генеалогического древа. — Вот, Хот-Дог, видишь макушку, это ты.

— Я?

— Да, вот, как бы голова у дерева, это ты.

И Пепси зафиналил:

— Вот откуда есть пошла семья твоя и ты сам, Хот-Дог!

Хот-Догу было очень приятно — он многое про себя понял и заодно подсел на древность. Хот-Дог начал покупать всякие книжки с легендами земли русской, он даже их читал, а потом пересказывал всем нам. Хот-Дог призывал нас не забывать о своих корнях, поэтому он и предложил примотать наконечник, как это делали в древности наши предки. Примотать мы решили колготками Наташи. У нее были черные «Omsa» и красные «Woolford». Мы, конечно, положили глаз на красные, но Наташа их нам не дала.

— Вы что?! Это же «Woolford»! У них пальчики по полгода не рвутся!

Конечно, красными было бы эффектнее, но… Орудие убийства было готово, и сценарий написан, и роли распределены, кроме Наташиной.

— Я буду заниматься вашим алиби… так, на всякий случай… все равно после убийства расследование затеют… я тусанусь в баре, познакомлюсь с кем-нибудь, потом скажу, что и вы со мной были…

— Какое-то скользкое алиби, — первым возразил Хот-Дог, и это опять навело меня на мысль, что у них с Наташей снова отношения.

— Слушай, Наташа, есть покруче алиби — мы тут с одной девчонкой познакомились, с прибалткой… — Наташа взглянула железным взглядом на Хот-Дога, а он и не понял, что сейчас на него злятся, он привязывал наконечник «Омсой». — Она танцовщица…

— Отлично… — Наташа пошла в ванну, переодеваться, это означало, что она очень сердится, но не хочет показывать вид. — Говори, говори, я услышу…

— У нее проблема, она сегодня выступает, а ее парни подвели, она нас попросила ей помочь, это будет отличное алиби, мы судью треснем, и к ней… на подтанцовку… повертимся там, помелькаем, столько народу нас увидит… Эта девчонка, ее Илза зовут, она любое время назовет, вообще скажет, мы с ней весь вечер провели!

Наташа вышла во всей красе, но уже не такой, как после душа. Она надела открытый купальник, а бедра перевязала прозрачным платком. В принципе, Наташа и не была прямо уж красавицей, она была из таких… из приятных… но именно такие и волнуют больше всего, но не в купальнике.

— Когда вы успели?

— Когда плавки покупали! — Хот-Дог молодец! Оказывается, он тоже «забычил» на Наташу по какому-то своему поводу, наверное потому, что она решила с кем-то познакомиться, пока мы будем убивать судью. И он ей отомстил. И как изощренно! Выложил все про наше знакомство с Илзой. А казалось, что он в данный момент ничего не прорубает.

— Смотрите… только там не запомогайтесь… и чтоб она не подставила… раз прибалтка… они всю нашу страну подставили, а уж с вами она церемониться не будет…

Я смотрел на Наташу и думал… вот если б мы поженились, когда-нибудь потом, когда она окончательно разберется в своих чувствах к Хот-Догу и Пепси, поженились бы мы и потихоньку состарились… что бы мы делали, в смысле, что было бы между нами помимо разговоров и забот по дому?.. И вообще, я вдруг подумал, а как живут старики? Смогу ли я заниматься сексом со своей старой женой, если вдруг состарюсь и у меня еще и будет жена. Наверное, когда такое происходит между стариками, они представляют себя молодыми, то есть как все это было у них в молодости… волосы, груди, ноги… они гладят друг друга и видят себя тогдашними, а иначе как?.. Да, сколько еще в жизни предстоит познать! Я смотрел на Наташу и пытался запомнить каждую деталь ее еще пока молодого тела… может, пригодится… эта память…

— Жалко детей… — Пепси вдруг нажал нам на стоп-кран. По всем нашим настроениям.

— Жалко?! Тебе жалко?! Тогда давай, загорай, а потом рви домой! Копай картошку на даче в конце лета, сторожи машины и отливай бензин! Ты достойный член нашего тормозного общества! Ты точная его копия! В этом наша глобальная проблема, всего нашего народа — говорить «стоп» и думать о чем не надо в самый неподходящий момент. Наш футбол такой, театр, кино, все наше искусство. Как только решаемся на что-то, мы тут же делаем пас назад и отходим к своим воротам! На экране, чуть только появится интересный кадр, интересная тема, мы тут же разбавляем все сопливыми самокопаниями главного героя и начинаем оправдываться! Это уже никому не нужно! Мы живем в другом мире! В котором уже ничего не надо объяснять! Только действие! Как в Голливуде! А начнешь задумываться, останешься в жопе! Как все наше отечественное искусство и промышленность, и этот ваш сраный футбол! Причем — ни при чем, какая разница! Никто ни при чем! Просто этот лысый не так свистнул, не так и не там! Он нам испортил настроение! А мы испортим настроение его детям! Они ни при чем, и мы ни при чем, и он ни при чем! Все мы сами по себе, существуем в этой пустоте, и каждый сам должен придумывать — как! Мы придумали, — если кто-то против — пляж, мороженое, билет на самолет, родной дом!